Игрушка Дьявола

— Ты мне угрожаешь? — я так и остался сидеть на земле, прислонившись к надгробию брата в показательно расслабленной позе, пока сверлил обиженное личико Щербаковой не по-доброму прищуренными глазами. — Потому что, если ты хотя бы просто попытаешься это сделать… нашей сделке конец. А тебе так и подавно.

— Чем ты меня всегда восхищал, Арслан, так это своей непомерной самоуверенностью и гордыней. Особенно, когда выходил на ринг против более сильных, чем ты, соперников. Кого-то ты отправлял в нокаут, кто-то тебя, но ничто и никто не мог тебя остановить от очередного принятого тобою боя. Ничто, наверное, кроме смерти. Хотя, скорей всего, ты и её никогда не боялся. Видимо, это и есть твоя главная слабость. Ты не боишься только собственной смерти…

— Я сказал… УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! СЕЙЧАС ЖЕ!

_________________________

[1] abi — турец. старший брат

[2] Иблис — в исламе: имя джинна, который благодаря своему усердию достиг того, что был приближен Богом и пребывал среди ангелов, но из-за своей гордыни был низвергнут с небес. После своего низвержения Иблис стал врагом людей, сбивая верующих с верного пути.

Иблис имеет много других имён. Его также называют аш-Шайтан (как главу всех злых духов — шайтанов), Адувв Аллах («враг Аллаха») или просто аль-Адувв («враг)». Для защиты от него, мусульмане часто произносят молитву — истиазу: «А’уззу би-л-Ляхи минаш-Шайтани р-раджим» («Прибегаю к Аллаху [за помощью] против Шайтана, побиваемого камнями») или последние суры Корана (например, Аль-Фалак, Ан-Нас). Постоянный эпитет Иблиса — ар-раджим (الرجيم‎ — «побиваемый камнями (грешник или отступник)»), который восходит к 34 аяту суры Аль-Хиджр.

Глава 12

Иногда действительно не знаешь, как правильно поступить в те или иные моменты. Особенно, когда в голову бьют алкогольные пары, но пережитый на кладбище стресс точит твою психику в нежданном для тебя направлении. По-хорошему, мне бы стоило воспользоваться одной из ближайших квартир в столице и там как следует отоспаться или же, на крайний случай, просто отсидеться-отлежаться, как можно подальше от чужих глаз. При других обстоятельствах я, скорей бы всего, так и сделал. Но сегодня, будто с самого утра весь день пошёл наперекосяк.

Увидеть Сэрче вместе с Уваловым, потом разосраться с ней из-за разыгравшейся и совершенно ничем не объяснимой ревности, после чего получить контрольный от встречи с Никой на могиле брата… Да тут у кого угодно не одни только нервы сдадут. Крышу сорвёт на раз, как пёрышко, лёгким дуновением ветерка. И в какой-то момент очнёшься в салоне спортивного мустанга, несущегося по скоростному шоссе на превышенной скорости, едва соображая, на хрена вообще всё это творишь.

Вместо того, чтобы вызвать такси и в относительной целостности добраться хоть куда-нибудь, но только не в семейное имение Камаевых, меня впервые (или же во второй раз за последний месяц) долбануло по мозгам дичайшей дурью необъяснимого срыва. А ведь даже до этого и бутылки виски до половины не вылакал. Хотя по ощущениям — то ли наглотался какой-то безумно забойной дряни, то ли меня банально чем-то опоили. Но ядрёным приходом лупило просто каким-то неимоверным — по онемевшим нервам, по воспалённому сознанию и шаткому рассудку… Штормило, что называется, по полной и на вылет.

В таком состоянии реально лучше отлёживаться где-нибудь подальше от близких тебе людей, чтобы, не дай Аллах, никого из них ненароком не задеть. Да только некому было меня остановить, как и разъяснить, что со мной не так. Поскольку сейчас мною управляли оголённые инстинкты и низменные, животные хотелки. Разбуженный и раздраконенный не на шутку зверь рвал и метал, требуя жертвенной крови. Тянулся на зов и запах желанной жертвы.

Не представляю, как я вообще доехал до имения, ни разу не потеряв управления и ни во что по пути не врезавшись. Казалось, многие фрагменты из происходящих со мной после кладбища событий куда-то бесследно испарились из отупевшей памяти или вырывались оттуда чьей-то “заботливой” рукой.

Не скажу, что я окончательно очнулся уже где-то на подходе к дверям комнаты Воробушка, но всё же частично вроде как “протрезвел”. Разве что не от пробирающих до костного мозга остервенелых желаний. Ими меня продолжало прикладывать и рвать рассудок, наоборот, всё сильнее и жёстче, с каждым приближающимся шагом к любимой добыче. С бьющим по обострённым чувствам осязания обособленными запахами и, да, самым сладким для меня вкусом.

— Ар… Арслан? Ч-что вы тут делаете?

Она проснулась едва ли не сразу же, как только я толкнул дверь и совершенно не крадучись ввалился в комнату, мало что соображая и ещё меньше представляя, что собираюсь вытворить в ближайшее время. Чего не скажешь о моём довольно рыкнувшем звере, учуявшем в воздухе знакомые нотки чужого возбуждающего страха и прекрасно знающего, для чего и зачем он меня сюда привёл.

— Что я делаю в собственно доме, Сэрче? Какой странный вопрос.