Игрушка Дьявола

— Ну так сделай! Хватит сыпаться угрозами, которые ты зассышь когда-нибудь воплотить в жизнь. А то они уже начинают вводить меня в состояние дичайшей скуки…

Похоже, мы оба не поняли, как это произошло. У обоих сработал свой собственный врождённый инстинкт. У Щербаковой — инстинкт самосохранения, у меня — охотничий. Но вскрикнула она от неожиданности далеко не наигранно. Причём очень даже натурально, выдав своё истинное внутреннее состояние с потрохами, в тот самый момент, когда я резко схватил её за горло и одним чётко выверенным движением уложил затылком и спиной на могильную землю, практически на то же место, где ещё недавно красовалось её именное надгробие. И не забыл придавить локтем сверху далеко не забытым приёмом из смешанных единоборств, пока нависал над её побелевшим от смертельного страха лицом, заглядывая в вытаращенные на меня глаза с неподдельным бешенством.

— Так ты за этим сюда пришла, да? Чтобы я наконец-то свернул тебе шею или придушил? Не терпится отправиться на тот свет, несмотря на все твои предыдущие попытки выжить любой ценой?

Я хрипел в искажённое ужасом и окружающими тенями лицо Ники, но сжатие пальцев на её горле всё-таки контролировал (а то ведь точно переломаю позвонки и пикнуть не успеет). И мысленно отчитывал секунду за секундой её предполагаемого потенциала. Но больше всего жалея, что сюда не дотягивал фонарный свет, и я не мог наблюдать во всех мельчайших подробностях, каким пунцовым становиться её изумлённое лицо, и сколько ей осталось времени и сил перед неизбежной потерей сознания. Зато прекрасно ощущал пальцами каждую её попытку сделать спасительный глоток воздуха с ещё более тщедушным барахтаньем подо мной, когда она тыкалась в меня своими кукольными кулачками и даже пыталась ударить. Забавная картинка, а, главное, такая восхитительная. Почти что услада для глаз.

— Ты… т-ты с ума сошёл! — я, скорее, прочёл по губам, чем расслышал её немощный ответ на все мои издевающиеся вопросы. — Отпусти… бога ради! Отпусти!

— Ты же сама только что попросила это сделать… Какая же ты, Ника, непостоянная. Или же сама не знаешь, чего хочешь.

Но хватку пальцев всё же ослабил, а то, не приведи Аллах, таки это сделаю. Уж слишком сладок соблазн. Почти уже на грани.

— Я говорила о другом, твою мать!

Она упёрлась своими хилыми ладошками в мою грудь, но это малой чем ей помогло.

— Да неужели. Дай угадаю. Видимо, это я не так всё понял или вырвал из контекста твои слова.

Правда, играться в её же игры мне надоело почти сразу же. Я снова нагнулся над её оцепеневшим личиком и снова прохрипел в блестящие от набежавших слёз глазища этой подколодной гадюки свой безапелляционный вопрос.

— Повторяю ещё раз! Какого ты здесь забыла? Именно здесь, где тебе не место ни живой, ни мёртвой!

— Просто не смогла спокойно смотреть, как ты мучаешься! Ты же приезжаешь сюда, когда тебе очень плохо. Когда не знаешь, как по-другому скинуть со своих плеч навалившийся груз проблем. И если тебе сейчас стало хоть немножко легче от попытки меня придушить, я буду рада даже этому! Даже самому ничтожному вкладу со своей стороны в твою душевную стабилизацию.

— Сколько же пафоса и фальши, Ника, в каждом твоём слове. Ты бы хоть получше подготовилась, что ли. Теряешь хватку и сдаёшь позиции? Признайся честно. Это твоих рук дело, да?

— О чём ты?

Великий Аллах. Как же она предсказуема!

Я наконец-то её отпустил и отполз обратно к надгробию брата, испытывая страстное желание оттереть руки и лицо от оставшихся на них отпечатков и запахов этой сучки. Может поэтому и поспешил сделать большой глоток из бутылки, чтобы прополоскать хотя бы рот.

— Опять эти твои излюбленные игры, да, Никки? Вся такая несведущая и совершенно ни в курсах. Только-только проснулась и абсолютна ничего не зная, поскакала за мной на кладбище. К Юльке побежала тоже из чисто самаритянского порыва — поддержать и погладить по головке? Или думала, что я в своём нынешнем состоянии просмотрю этот момент и пущу всё по боку?

— Ну, знаешь ли!.. Было сложно удержаться, когда видишь вас обоих на взводе. И раз ты так пристально за нами наблюдаешь, почему тогда не послал Догана за мной и не попёр взашей из комнаты Юльки?

Занимательная паразитка, а, главное, такая живучая. Не прошло и минуты после того, как её тут старательно душили по всем канонам классики жанра, а она уже, как ни в чём ни бывало, приподнимается с земли, отряхивается и даже прихорашивается, пытаясь придать своей внешности изначальный вид фатальной красотки. Разве что в брендовом пальто, а не в нижнем белье. Даже горло своё пощупала лишь поверхностно и то, скорее, проверяла, не сорвал ли я ей в порыве бурной “страсти” какую-нибудь скрытую под одеждой цепочку.