Игрушка для драконов

Передо мной стояла женщина средних лет, одетая в чистое, но скромное, даже невзрачное, платье, доходившее до колен. Определённо не красавица, но и без заметных изъянов во внешности. Пшеничные волосы незнакомки были забраны наверх, и в самой посадке головы и жестах скрывалось то сдержанно достоинство, которое поволяло признать в женщине аристократическую кровь. Возможно, ты была из обедневшего рода, не способного дать будущее младшим дочерям, отчего бесприданницы вынуждены идти в услужение к более состоятельным господам. Иногда, если девушка имела миловидную внешность, ей могло повезти стать женой местного дворянина захудалой фамилии. Но чаще всего их судьба была незавидна: роль любовницы, а потом и экономки.

Тем временем женщина, видя моё замешательство, поклонилась и повторила:

— Пойдёмте, госпожа. Вы так простудитесь. Прекрасное утро, не правда ли?

Голос у незнакомки был грудным и бархатистым, он располагал к себе и внушал доверие, несмотря на всю странность нашей встречи с невесть откуда взявшейся женщиной.

— Я не видела, как вы подошли, — начала я, игнорируя приветствие. Любая, самая безобидная внешность может быть обманчива — этот урок я усвоила ещё в первые дни своего брака.

— Я тоже не понимаю, как вы здесь очутились. Да ещё и в таком виде, госпожа, — незнакомка подняла тёмные брови и окинула меня недоумённым взглядом. — Но это не значит, что я должна испугаться и не выполнить возложенной на меня миссии: проводить вас в Свитенвиль и проследить за тем, чтобы вы ни в чём не нуждались.

— Это тот замок? — спросила я, указав рукой на вырисовывающийся на горизонте шпиль.

Женщина кивнула и продолжила со вздохом:

— Это в той стороне. Свитенвилль — поместье, давшее название деревушке, распложенной рядом. А то, что видно отсюда — шпиль собора Троединого. Господин Кинегсон, тот, у кого вы будете служить, очень набожен. Хорошо, что его нет дома, иначе, боюсь, он бы удивился вашему… внезапному появлению. У вас багаж с собой?

Женщина снова сделала выразительную паузу, уставившись с сомнением. Мне даже показалось, что меня принимают за кого-то другого. Но молчать и непонимающе хлопать глазами и дальше было бы уже глупо.

— Нет. Только это, — ответила я сдержанно, опустив взгляд на шкатулку, которую я продолжала держать в руках.

— Так я и думала, — вздохнула собеседница и добавила более мягким тоном: — Пойдёмте со мной. Вас больше никто не обидит.

Последняя фраза, сказанная с деланным участием, заставила меня оцепенеть и не спешить на зов.

— Что вы имеете в виду? — спросила я с затаённым страхом. Откуда здесь, в глуши могли знать о несчастье, постигшем меня в браке? И почему они так спокойно говорят о том, что приравнивается к государственной измене — о подрыве основ общества, заложенных Первым Советом?

— Извините, госпожа. Я не должна была этого говорить, но, сами понимаете, земля слухами полнится. Хозяин известен не только своей благотворительностью, но и крайней щепетильностью в отношении послушниц Дома призрения, — женщина сама подошла ко мне и осторожно взяла за руку, в которой я всё ещё сжимала сорванный букетик васильков. Мои пальцы были испачканы соком тонких стебельков. Я незаметно для себя самой слишком крепко сжала их во время разговора в руке.

Послушницы дома Призрения — это сироты, оставшиеся после смерти родителей без попечения родственников. Обычно дети из аристократических семей не попадали в такие заведения, всегда находились благодетели, согласные воспитать несчастное дитя. Существовала только одна причина, способная изменить эту традицию: ребёнок должен быть замешен в скандале, связанном с гибелью его семьи. Например, подозреваться в невольном убийстве или временном помешательстве, что было совсем не лучше первого варианта. Порченную кровь из суеверия или соображений безопасности избегали вводить в приличный дом.

Я очнулась от размышлений, когда женщина провела рукой по моим волосам. Я почувствовала лёгкое дыхание целебной магии низшего уровня.

— Простите ещё раз. Меня зовут Сарой. Я буду помогать первое время, пока вы совсем не освоитесь. Вам нечего стыдиться прошлого, никто не без греха. Пойдёмте, нас ждёт экипаж.

Я посмотрела в ту сторону, куда указывала новая знакомая и действительно увидела изящную открытую коляску белого цвета. Такие используют балованные мужьями леди для того, чтобы похвастаться новым заграничным нарядом перед знакомыми. Пока мы разговаривали, коляска бесшумно подъехала сзади. Ранее я не заметила её, должно быть, из-за тумана.

— Хозяин богат? — спросила я, полагая, что обладатель подобного эпажа должен часто бывать в столице.

— Достаточно, чтобы исполнять свои прихоти. Но коляска куплена не им. Это наследство от названной тётушки, недавно скончавшейся миледи Трининг. Вы должно быть слышали о ней? Она приходилась крёстной матерью кому-то из нынешних Магов Совета.

* * *