Игрушка Её Светлости

– Эниремия иногда ведёт себя, как маленькая капризная девочка, – проговорил он. – Но в целом довольно интересная особа. Да и характер у неё есть. Тебе она вредить не станет. Да и никому не станет. Если уж даже мне не смогла.

– Было за что? – спросила прямо.

– Было, – не стал отрицать он. – Как-нибудь расскажу. И лучше сам, а то она снова выставит меня диким монстром, запугивающим маленьких принцесс.

Я против воли улыбнулась. Герв провёл большим пальцем по моему подбородку и явно намеривался поцеловать, но остановился. И правильно, посторонних в комнате больше не было, а мы можем не на шутку увлечься друг другом.

– Иглар очнулся на рассвете и сейчас чувствует себя прекрасно. Они с Веритой уже во дворце. Колдун слишком загорелся идеей сварить зелье правды, а наша ведьма великодушно дала ему рецепт, – сообщил мой принц. – Он уже несколько часов сидит в лаборатории, увлечённый работой. Велика вероятность того, что к вечеру у нас будет нужный препарат.

– Ты никогда не откладываешь воплощение своих решений в долгий ящик, – подметила я.

– Не вижу смысла. К тому же, сейчас для нас важен каждый час. Чем быстрее Бивар сдаст нам своих подельников, тем скорее мы очистим дворец от предателей. Боюсь, их может оказаться немало.

Гервин тяжело вздохнул, крепче сжал мою руку, а в его глазах появилось беспокойство.

– И тем скорее ты окажешься в безопасности, – добавил он. – Пожалуйста, Кэт, никому пока не говори о своей беременности. Я сообщил только отцу, стребовав с него обещание держать это в секрете.

– А Мару? Маме? – уточнила я.

– Никому, – кивнул мой принц. – Позже скажу. Когда вокруг станет безопасно. А ты не отходи от меня никуда сегодня. Даже если будут звать и уговаривать. Вечером состоится небольшой фуршет, на котором всё же окажутся те, кого я подозреваю. Если к тому времени Иглар закончит с зельем, тогда нужно будет использовать это мероприятие, чтобы подлить его нужным айвам.

– А если зелье не сработает, как и артефакт истины? – спросила я. – Или получится неправильным. Всё же Иглар делает его в первый раз.

– Проверим на Биваре. Его мне точно не жалко. Но я не сомневаюсь в талантах нашего колдуна. Сама Верита признаёт, что у парня поразительный дар. Он умудряется делать зелья такими, что они становятся в несколько раз сильнее аналогичных, сваренных ведьмой.

– Хорошо, что тебе удалось заманить его на нашу сторону, – улыбнулась я.

– Можно поблагодарить за такой подарок наших врагов. Обязательно это сделаю, как только все они окажутся в камерах.

Гервин привлёк меня к себе и всё же легко поцеловал в губы.

– Как ты сегодня себя чувствуешь? Голова не кружится? – спросил он.

– Нет. Наоборот, – ответила я, только теперь сообразив, что за всеми этими волнениями, даже не заметила, как улучшилось моё состояние. – И выспалась, и ощущаю прилив сил.

– Ночью, пока ты спала, я направил малышу свою силу, помогая укрепить его защиту. Она получилась очень серьёзной. И он, судя по всему, наконец, успокоился и почувствовал себя в безопасности. Но после свадебного ритуала его будет защищать ещё и родовая магия.

Герв глянул на часы, закреплённые на запястье.

– Пора, Кэтти. Идём. По пути заглянем к Иглару, и я отдам распоряжение следователю, – он уложил мою руку на сгиб своего локтя и повёл к выходу.

Мы покинули покои и оказались в просторном коридоре.

– Прости, что день нашей свадьбы омрачается расследованием, – с сожалением сказал Гервин. – Но тянуть с ним никак нельзя.

– Я понимаю, – ответила, кивнув. – Поимка тех, кто желает нам зла, станет для меня лучшим подарком.

Герв усмехнулся и быстро поцеловал меня в щёку. А в его глазах сияли хитрые искорки.

– Теперь я просто обязан преподнести тебе этот дар. Но можно не буду обматывать пойманных преступников бантиком? Хотя, если ты настаиваешь…

– Нет, нет, спасибо, мне будет достаточно твоего слова об их аресте, – поспешила заверить его.

– Как скажешь, любимая, – он поднёс мою руку к своим губам и поцеловал центр ладони.

У меня же попросту перехватило дыхание. Это слово вырвалось у него так просто и легко, словно он привык говорить его часто. Но ведь ни разу до этого момента так меня не называл. И уж никаких признаний я от него не слышала.

Конечно, Гервин заметил мою реакцию ‒ скрывать её было бессмысленно, тем более при нашей связи. Он остановился прямо посреди коридора, по которому мы шли, создал вокруг нас прозрачный щит, не пропускающий звуки, и мягко развернул меня к себе.

– Что случилось? – спросил, ища ответ в моих глазах. – Судя по моим ощущениям, тебя будто в ледяную прорубь окунули.

– Ничего, – попыталась улыбнуться я. Но он не поверил.

– Скажи, – попросил, глядя мне в глаза. И мягко добавил: – Пожалуйста.

Я вздохнула и ответила, как есть.

– Ты ни разу не называл меня любимой. Вот я и… растерялась, – проговорила, подбирая слова.

– Понятно, – на его губах появилась горькая улыбка, а в глазах плескалась затаённая нежность. – Прости.

Вот теперь стало ещё больше не по себе.

– За что? – прошептала, потому что говорить в голос отчего-то стало очень сложно.