Игрушка из грязных трущоб

В ответ я отрицательно махнула головой. И… Кажется, покраснела, так как мои щёки словно обожгло кипятком. Парень, по-видимому, тоже смутился. Замешкался на месте, а затем – рядом плюхнулся. Сорвал маску с лица и провёл руками по влажным волосам, ероша блондинистую шевелюру. Не стану скрывать, но выглядел он весьма привлекательно. Правда, как-то взвинчено.

Тяжело выдохнув, я уткнулась взглядом в собственные руки, принявшись нервно теребить края платья. Минута молчания длилась вечно. Наконец Сатир, хлопнув себя по коленям, резко отчеканил:

– Я намерен выкупить тебя у Господина.

– Ч-что?? – у меня едва глаза на лоб не перекатились.

– И это не обсуждается. Я служил верно и покорно его семейству с самого рождения. Возможно… Дамир позволит.

Невероятно!

– Зачем, блин, тебе это надо? – теряя былое смущение, я уже вовсю буравила безумца взволнованным взглядом.

– А если нет – украду!

О, Боже! Он Сумасшедший!

А дальше случилось невозможное. Боец резко схватил меня за руку, крепко стиснул мои пальцы, попытался ещё что-то выдавить… то, что не мог, или стеснялся. А затем, отпустив запястье, пулей выскочил вон, так и не сумев высказаться о наболевшем.

Вот же ж… Такой большой, но такой ребёнок.

После его ухода на душе отчего-то стало ещё холодней.

* * *

Несколько дней я провела в новых «апартаментах» в полном одиночестве. Изредка ко мне наведывалась Роза. И не одна. С огромными подносами, до самых краёв заваленными самой разнообразной пищей. Ха! Раскармливали словно свинину на убой.

Неудивительно, за период каторжных работ я ещё больше высохла.

Это были самые лучшие моменты дня, так как удавалось хоть немного с кем-то побеседовать. Но подолгу кухарка не задерживалась. Как бы я ни пыталась разузнать о дальнейших планах касательно моей дальнейшей жизни, повариха словно рыба отмалчивалась.

Также пару раз ко мне заглядывал Завир – осматривал руку. Вообще было удивительно то, что меня перевели в другую комнату. Одноместную. Этажом выше. В сектор элитных наложниц.

С новых одноместных «апартаментов» открывался удивительный вид на пространное поле, где тренировали породистых скакунов Господина. Мне нравилось наблюдать за этими прекрасными созданиями. Увлекательней занятия для запертого в толстых стенах узника и не придумаешь.

Однажды, распахнув окно, я наблюдала за недавно пойманным мустангом, мечущимся в запертом загоне, ставшим для животного безысходной тюрьмой. Как вдруг… на горизонте появился ОН.

Дамир, облачённый в шикарный костюм для верховой езды, с высокими кожаными ботфортами, плетью и… револьвером, устрашающе сверкающим за поясом обтягивающих брюк, гордо шагал к животному. Ловко перемахнув через ограду, мужчина достал плеть. Низ живота будто скрутило морским узлом, по спине пробежал хорошо известный мне холодок, а область таза невольно налилась жаром, вспоминая прошлое. Именно так отзывалось моё тело… при виде плети.

Замахнувшись кнутом, монстр принялся лупить коня, а тот, заржав, попытался разорвать крепкую верёвку пут, пригвоздившую его к ограде. Но тщетно. Прошло несколько минут воспитания, а конь напрочь отказывался подчиняться. Как каменная статуя, я застыла на месте, глядя на весь этот чудовищный хаос.

Дальше воспитательные меры превратились в ещё большую жесть. Дамир вытащил из пояса револьвер, направив орудие точно в лоб гнедого жеребца. Мне показалось, словно это я была тем несчастным конем. Наверно, так как прекрасно понимала его чувства – полную безнадежность. Секунда… и я думала мерзавец выстрелит.

Но животное, тяжело дыша, испуганно поджав уши, покорно застыло на месте. Отдышавшись, жеребец всё-таки позволил себя оседлать. Гордый победитель, Дамир ловко запрыгнул на крепкую спину скакуна, причём без седла, и в привычной манере гордеца, резво пришпорил животное, пустив галопом по часовой стрелке манежа.

Поразительно, насколько бескрайней властью обладал этот сумасшедший диктатор. Неожиданно, дёрнув за поводья, Дамир остановился. Чёрт! Он меня заметил. И в следующую секунду дуло револьвера направилось точно на меня.

Давай же! Пристрели… Подари лёгкую смерть.

Закрываю глаза. Замираю. Щелчок. Хлопок. И что-то звонкое врезается в витражное стекло прямо над моей макушкой, так, что мелкие крупинки посыпались на голову.

Конь под мужчиной протяжно взвизгнул, нервно притопнул копытами и мигом опешил, отступая назад. Когда я открыла глаза – ощутила ни с чем не сравнимую ненависть. Ведь Дамир… снова стал прежним. В его чёрных зрачках буйствовала смертельная буря, а на губах – зловещий оскал. Ибо мой страх для него являлся слаще мёда. А ужас, в увлажнённых слезами глазах, энергией жизни.

* * *

На четвёртый день пребывания в полной изоляции мне уже лично захотелось вернуться к привычной каторге, по вине длительного безделья и скукоты. Как же странно. Столько времени прошло, а я – до сих пор не отработала наказание. Хотя, чуяло сердце, спросят с меня по полной.

«Затишье перед бурей…» – шепнуло подсознание ровно за секунду до того, как входная дверь скрипнула и на пороге появились две хорошо знакомые мне рабыни-прислужницы.