Игрушка судьбы

— Это Шептуна работа. Как он ухитряется это проделывать — до сих пор не знаю. Подозреваю, что он умеет манипулировать молекулами — разрушать их, удалять с тех участков, которые избрал для обработки. Я в этом полностью не уверен — просто нужно же хоть какое-то объяснение найти. Еще он помогает мне искать камни. Опять-таки как он это проделывает — ума не приложу. Он находит их и говорит мне, где искать. Когда камни найдены, он отбирает кое-какие для себя, чтобы потом обрабатывать.

— Но… ты же разговариваешь с ним. Мог бы спросить его. Может быть, он бы тебе ответил?

— А я так не думаю, Джейсон. Понимаешь, мы ни о чем таком сложном не разговариваем. Порой я чувствую себя с ним неловко, каким-то, прости меня, недоумком. Теперь, когда ты рассказал, как у тебя с ним дело было, я начинаю догадываться, где собака зарыта. Он пытался проникнуть в мое сознание, но у него ничего не вышло.

— Похоже, ты в точку попал, — кивнул Теннисон. — Он мне так и сказал. Сказал, что пытался проникнуть к тебе в сознание, но не сумел.

— Значит, в твое сознание он может проникнуть?

— Том, откуда же мне знать? Он сказал мне, что побывал в моем сознании. Я же ничего утверждать не могу. Я не могу подписаться под его словами. Но если он там и был, то, повторяю, недолго. Минуту-другую, а потом вбежал Экайер. И потом… знаешь, я не уверен, что мне нравится то, что делает Шептун. Я почему-то не в восторге от того, что кто-то будет гулять у меня в голове. Знаешь, мне меня самого вот так хватает. — Теннисон провел рукой по горлу. — Вряд ли там найдется место для кого-нибудь еще.

— Ты зря не волнуйся, — успокоил его Декер, — Шептун — добрая душа. Зла от него никакого. Просто ему одиноко. Я ему в этом немножко помог. Ему очень нужны друзья, а я пока — его единственный друг — был и есть. Самому странно, что я чувствую к нему симпатию. Чтобы человек дружил с облачком пыли… сам понимаешь, странновато, а? Я чувствую, что он чужак, совсем, как говорится, из другого теста, но это меня не пугает. А что он такое…

— Вот-вот, я как раз и хотел спросить тебя — что он такое?

— Я его об этом никогда не спрашивал. Я считал, что это не мое дело. А сам он никогда этой темы не касался. Был однажды случай — казалось, вот-вот расскажет, но он ничего не сказал. Наверное, это непросто. Я сам над этим подолгу голову ломал, но, откровенно говоря, мало до чего додумался.

— Значит, у тебя нет возражений относительно того, чтобы он проник ко мне в сознание? Том, я понимаю, как глупо это звучит, но ты меня пойми. Для меня это дико, непонятно, незнакомо.

— Никаких возражений, — улыбнулся Декер. — Если тебе не страшно, можешь смело впускать его. Кто знает — может быть, именно тебе он расскажет нечто такое, что нужно знать вам обоим. Он ведь уже очень давно на этой планете. Наверное, он тут был еще до того, как возник Ватикан. Может, он сумеет тебе что-нибудь и про Ватикан рассказать. Во всяком случае, это его страшно интересует. Он какое-то время там вертелся. Но, похоже, мало что выяснил. — Декер поднялся со стула. — Выпьешь со мной, если я разыщу бутылочку?

— Что за вопрос?

— Тогда подожди здесь. Схожу в дом, поищу. Слишком хороший день нынче, чтобы томиться в доме.

— Совершенно с тобой согласен, — улыбнулся Теннисон.

Дожидаясь возвращения хозяина, Теннисон поудобнее устроился на стуле. Прямо перед ним тянулась ровная садовая дорожка. По обе стороны от нее стояли обкопанные деревья. Вдали запела птица. Теннисон заслушался, но ее прозрачная трель, увы, оборвалась. Легкий ветерок шевелил листву. Даже солнечный свет излучал покой и тишину.

Слева, внизу, были видны строения Ватикана — здания, казалось, вросли в землю корнями, да что там в землю — в само мироздание.

«Спокойное учреждение в спокойном мире, — подумал Теннисон. — Нет, в таком месте, в таком мире не может быть ничего дурного… Где-то там библиотека, а в библиотеке работает Джилл…»

Теннисон попытался определить, в каком именно здании находится библиотека, но с такого расстояния это оказалось невозможно.

«Джилл работает слишком много, — думал он, — каждый день часами корпит над надписями. Работа стала просто-таки наркотиком для нее. Она даже перестала говорить о возможности когда-нибудь покинуть Харизму».

Покачиваясь на стуле, закинув руки за голову, Теннисон попытался вызвать в сознании образ Джилл, представить ее за рабочим столом в сумеречном свете лампы. Он вспомнил тот вечер, когда Джилл впервые поделилась с ним своими догадками. И все время перед глазами маячило проклятое красное пятно на ее щеке. Нет, он почти не замечал его, но всякий раз, когда видел его, ему становилось нестерпимо жаль ее…

Он так погрузился в мысли о Джилл, что не заметил, как вернулся Декер. Он принес бутылку и два стакана.

— Выпьем, — сказал Декер и посмотрел сквозь бутылку на солнце. — Увы, это все, что осталось. Правда, через пару дней появится Чарли. Должен привезти мне еще.

— Наплюй на Чарли, — посоветовал Теннисон. — Я тебе в следующий раз принесу парочку. У Экайера есть запас. Там гораздо больше, чем нам с ним нужно.

Декер усмехнулся.