Игрушки

Олдисс Брайан ИГРУШКИ

В саду миссис Суинтон всегда стояло лето. Прелестные оливы были покрыты вечнозеленой листвой.

Моника Суинтон срезала золотисто-шафранную розу и показала ее Дэвиду.

— Ну разве не прелесть? — спросила она.

Дэвид глянул на нее снизу вверх и ухмыльнулся вместо ответа. Схватив цветок, он помчался с ним по газону и исчез за будкой, где сидел автосадовник, готовый подстригать, косить или подметать — как будет угодно. Она осталась одна посреди безупречной дорожки из пластмассового гравия.

Она пыталась любить его. Когда она решилась наконец пойти за мальчиком, то нашла его во дворе, бросающим розу в бассейн. Он стоял в воде, не сняв даже сандалий.

— Дэвид. дорогой, зачем вести себя так дурно? Сейчас же пойдем сменим обувь и носки.

Без звука он пошел с нею к дому: его темная головка была ей как раз до талии. В три года он совсем не боялся ультразвуковой сушилки на кухне. Но прежде чем мать успела достать сухие носки, он вырвался и исчез в тишине дома.

Скорее всего, он побежал искать Тэдди.

Моника Суинтон, двадцати девяти лет, стройная фигура, сияющие глаза, пошла и уселась в гостиной, приняв изящную позу. Сначала она размышляла, потом просто сидела. Время оседало на ее плечи с той самой маниакальной медлительностью, с которой оно действует на детей, сумасшедших и женщин, чьи мужья занимаются где-то улучшением мира. Почти рефлекторно она протянула руку и сменила настройку оконного стекла. Сад померк; на его месте проявился центр города, полный спешащих людей, машин и зданий. Звук она не включила. Она осталась в одиночестве. Переполненный мир — идеальное место для одиночества.

* * *

Директора «Синктанка» отмечали запуск нового проекта, поедая обильный завтрак. На некоторых были пластиковые маски, популярные в этом сезоне. Все они выглядели элегантно-стройными, несмотря на количество поглощаемого. Их жены тоже выглядели элегантно-стройными, несмотря на то, что они… и так далее. Прежние, менее искушенные поколения, сочли бы их красивыми, если бы не их глаза.

Генри Суинтон, исполнительный директор «Синктанка», готовился произнести речь.

— Жаль, что ваша жена не услышит вас, — сказал его сосед.

— Моника предпочитает сидеть дома и выдумывать всякие чудеса, — ответил Суинтон, соорудив улыбку.

— Надо полагать, что у такой чудесной женщины и мысли чудесные, — сказал сосед.

«Оставь мою жену в покое, ублюдок», подумал Суинтон, улыбаясь ему.

Он встал, чтобы под аплодисменты произнести речь.

После парочки шуток он сказал:

— Сегодня компания достигла серьезного рубежа. Почти десять лет назад мы выпустили первые синтетические жизненные формы на мировой рынок. Все вы знаете, какой это был успех, особенно для мини-динозавров. Но ни одна из форм не была разумной. Парадоксально, что в наш век мы уже можем создавать жизнь но не разум. Наша первая группа моделей лучше всего продается, но является самой тупой из всех.

Аудитория засмеялась.

— Хотя три четверти нашего переполненного мира голодает, у нас тут всего более чем достаточно, благодаря контролю над рождаемостью. Наша проблема переедание, а не истощение. Думаю, что тут нет никого, кто не обзавелся бы одной из моделей «группы один» для тонкого кишечника — совершенно безобидным искусственным ленточным глистом, позволяющим своему хозяину переедать на полтора процента и сохранять при этом фигуру. Верно? — Общее согласное кивание.

— Наши мини-динозаврики почти такие же безмозглые. Сегодня мы закладываем разумную синтетическую форму жизни — служителя натуральной величины.

Он будет не просто наделен интеллектом — он будет наделен требуемым количеством интеллекта. Ясно, что люди стали бы опасаться существ, имеющих человеческий мозг. Наш служитель имеет в черепной коробке маленький компьютер. На рынке уже появлялись механические игрушки с мини-компьютерами вместо мозга, безжизненные пластиковые штуки, суперигрушки, — но лишь мы сумели наконец связать компьютер с синтетической плотью…

Дэвид сидел в детской у большого окна, сражаясь с бумагой и карандашом. Наконец он перестал писать и покатал карандаш вверх-вниз по крышке стола.

— Тэдди! — позвал он.

Тэдди лежал на кровати у стены, под книжкой движущихся картинок и большим пластмассовым солдатиком. Звук голоса хозяина активизировал его: он уселся.

— Тэдди, я не могу придумать, что сказать!

Спустившись с кровати, медвежонок вперевалку подошел и прижался к ноге мальчика. Дэвид поднял его и усадил на стол.

— А что ты уже придумал?

— Я написал… — он поднял свое письмо и уставился в него. — Я написал: «Дорогая мамочка, я надеюсь, что ты сейчас здорова!. Я тебя люблю…»

После долгого молчания медвежонок сказал:

— Звучит прекрасно. Иди вниз и отдай ей.

Снова долгое молчание.

— Это неправильно. Она не поймет.

В медвежонке заработал компьютер, вычисляя вероятность.

— Напиши это слово в слово. Цветными карандашами.

Дэвид поглядел в окно.

— Тэдди, знаешь, о чем я думаю? Как отличить настоящее от ненастоящего?

Медвежонок просчитал альтернативы.

— Настоящее всегда хорошо.