Игрушки дома Баллантайн

– Послушай, мы с тобой еще неизвестно когда увидимся. Я изо всех сил стараюсь быть милой и хорошей. А тебе надо обязательно делать серьезное лицо и заводить неприятные разговоры.

– Прости, – разводит руками Этьен. – Я не буду, Ева. Только не дуйся.

Она облокачивается на спинку сиденья, поворачивается к нему, смотрит устало.

– У меня усы. От коктейля.

Этьен обнимает ее одной рукой за плечи и целует в приоткрытые губы – долго, сладко, раскаянно. Девушка кончиками пальцев ерошит неровно обстриженные пряди, улыбается расслабленно и отвлеченно. Ей нравится держать его на близком расстоянии – и при этом оставаться недосягаемой.

– Всё, всё. Поедем, – вздыхает она. – Ты прощен.

Когда город остается позади, Ева откидывается на сиденье и довольно жмурится, как сытая кошка.

– Домой… Наконец-то обниму мелкашек, поговорю с мамой. К вечеру вернется отец. Алан обязательно приедет погостить. И Роберт… Мы пойдем к морю, и я буду целый день лежать и слушать, как песок шепчется с волнами. Я смогу купаться ночью без всего. И никто не скажет мне, что это аморально. И мне не нужно будет никуда спешить, слушать бесконечную болтовню клиентов. Я страшно скучаю по семье. С тех пор как уехала, я чувствую себя вырванной из своего мира.

– Почему тогда ты не вернешься? Твой отец хорошо зарабатывает, да и я мог бы тебя… – он осекается и умолкает.

Руки в кожаных перчатках крепче сжимают руль. Этьен ждет, что сейчас Ева снова вспылит, раскричится и хрупкое равновесие рухнет. Вот-вот исчезнет зыбкое состояние покоя и тихого счастья. Но Ева молчит. Проходит минута, вторая. Эвелин смотрит в сторону и негромко говорит:

– Я должна сама, Этьен. Проще всего сидеть у кого-то на шее. Особенно когда ты женщина. Но я хочу быть хозяйкой своей судьбы. Я хочу быть свободной в своем выборе.

– А я хочу семью. С тобой, Ева. Детей. Стабильности в жизни, а не неопределенности.

Она не отвечает. Смотрит в небо, изредка поправляет выбивающиеся из-под тюрбана пряди волос. Ее разогретая солнцем кожа пахнет мандариновым маслом, от ресниц на щеках лежат длинные тени. Этьен старается смотреть только на дорогу, но нет-нет да взглянет украдкой на Эвелин.

«Что в ней такого, от чего я никак не могу успокоиться? Что заставляет меня терпеть ее капризы, не дает плюнуть на все и найти девчонку посговорчивее? Чем ты так привязала меня, Ева?..»

Машина сворачивает с трассы под указатель «Гринстоун, 4 мили», мягко катится по грунтовой дороге, пыля колесами. Вдалеке между холмами виднеется маленький городок, ветер пахнет океаном. Ева оживляется, беспокойно ерзает на сиденье, вглядывается в окрестности.

– Сверни во-он там направо и поезжай вниз. Я тебе кое-что покажу.

Сразу за поворотом дорога резко идет вниз, петляя меж холмов. Автомобиль проезжает около мили, и Эвелин просит остановиться. Они с Этьеном выходят из машины, и Ева берет молодого человека за руку.

– Закрой глаза. Иначе не получится почувствовать то, что всякий раз испытываю я сама. Закрывай глаза, я тебя поведу.

Он подчиняется и следует за ней. Девушка идет медленно, заботливо предупреждая:

– Сейчас спускаемся, ставь ноги осторожнее, тут осыпается. Руки повыше, здесь колючки. Пригнись, уберу ветку с прохода. Теперь можно смелее. И даже быстрее. Этьен, что ж ты неуклюжий такой! За мной, за мной…

Хочется открыть глаза. В темноте Этьен чувствует себя беспомощным, ощущение опасности накрывает холодными волнами. Но Ева уверенно ведет его за собой, и он терпит. Хрустят под ногами веточки, шелестит трава.

– Стой. Теперь можешь смотреть.

Этьен открывает глаза и видит сиреневое море – до самого горизонта. Ветер с шелестом гонит волны, качает тонкие стебли цветов. Вдалеке над ровными рядами растений плывет кораблем поливочный механизм. Ева садится на корточки, берет горстью нежные цветки, вдыхает сладкий, дурманящий аромат.

– Разве это можно сравнить с деньгами, драгоценностями, изысканной едой, дорогими винами? – спрашивает она, глядя на Этьена снизу вверх и щурясь от солнца. – Смотри, Легран. Вот оно – настоящее…

Небо над лавандовым морем меняет цвет, бледнеет, сливается с сиреневым горизонтом. Ева сбрасывает туфли и босиком бежит через поле, раскинув руки.

– Оно настоящее! – кричит она. – Если и есть в мире что-то бесценное, то оно здесь! Смотри, Этьен!

Кружится голова. Глаза болят от солнца и невыносимо ярких красок. Колышутся лавандовые волны. Порхают над полем сотни разноцветных бабочек, спугнутых Евой. Запах цветов становится удушающим. Этьен закрывает глаза, садится в траву и слушает голос Эвелин, летящий над землей:

– Что ты можешь мне дать, Этьен? Есть ли у тебя хоть что-то, способное заменить это море? Что-то дороже, живее, что-то более настоящее?..

Он отвечает ей одними губами, но она не слышит и не замечает ничего – счастливая, легкая, свободная.

– Ма-а-ам! – звонко разносится по дому. – Ма-а-ам, я дома! Почему никто не встречает Еву? Ма-а-ам? Мелкашки? Алан?..

Ева быстро спускается по лестнице со второго этажа, растерянно разводит руками.

– Никого. Вот так сюрприз.