Игрушки дома Баллантайн

– Пенни, милая, это за тобой. Я тебя выпущу и бежим скорее.

Пенни пятится в дальний угол клетки, качает головой. Она помнит все, что творилось с ней в последние дни, и ей страшно при одной мысли, что приступ безумия повторится и она убьет Джорджио. От страха она забывает все слова на амслене и лишь смотрит за спину Джорджио круглыми от ужаса глазами.

– Иди сюда, быстрее. Нельзя терять…

Он осекается на полуслове, наваливается всем телом на прутья решетки. Пенни смотрит на стальное жало штыка, прошившее грудь Джорджио насквозь, на кровь, капающую на землю, и беззвучно кричит.

– Куколка-куколка, – смеясь, манит ее капрал, лицо которого Пенни запомнит до конца своих дней. Первых всегда помнят.

Пальцы-стилет бьют в горло капрала снизу вверх. Пенни Лейн ногой отталкивает еще хрипящее тело, вываливается из клетки и опускается на колени рядом с Джорджио. Целует открытые карие глаза, надевает на себя его шляпу и беззвучно отчаянно плачет.

Она не сопротивляется, когда солдаты поднимают ее и уводят с собой. Она безучастно смотрит на разгорающийся гигантским костром балаганчик, который поливает водой из хобота слон, на распростертые в пыли тела Ма, Соломона, карлика Тома. Она видит отражение неба в мертвых глазах Чарлин и укротителя Джеймса.

«Я больше не умру, – беззвучно шепчет Пенни Лейн. – Я вернусь. Моя ненависть мне поможет».

Сутки она стоит в молчаливой, ожидающей своей участи толпе. «Я больше не умру», – повторяет она снова и снова. «Я больше не умру», – говорит она, улыбаясь, когда на площадь выползают танки. Толпа теснит Пенни, она с трудом держится на ногах, передает из рук в руки детей, стараясь подсадить их повыше, забрасывает на танк перерожденную девочку в голубом шелковом платье. Спотыкается, падает. Механическая ладонь ложится на решетку канализационного стока.

«Совсем скоро почувствуешь, что ты больше не маленькая слабая девочка, которой можно вертеть, как тростинкой. Ты вырастешь очень быстро, Пенни. Вот увидишь», – звучит в памяти голос сенатора Баллантайна.

Пенни Лейн поднимается, тянет решетку вверх, и та поддается. Девушка выпрямляет спину, смотрит на балкон здания мэрии и машет шляпой высокому крепкому старику: «Я вернусь!»

Ее толкают в спину, она снова падает, толпа несет ее в сторону от спасительной решетки, но Пенни упрямо рвется обратно, расталкивая обезумевших от ужаса и безысходности кукол.

И когда до канализационной решетки остается меньше двух футов, Пенни Лейн поднимает голову и видит нависшую над ней серую громаду танка. С траков сыплются мелкие механические детали, трепещет на ветру обрывок голубого шелка. Девушка закрывает глаза и бросается вперед.

«Я больше не умру. Я вернусь. Моя ненависть мне поможет».

III Возвращение

– Восхитительный чизкейк, леди Баллантайн! У вас умелый повар, надо отдать должное.

Пожилая женщина в темном старомодном платье улыбается одними губами, ставит на блюдце прозрачную чашку с чаем. Танцуют чаинки в темно-янтарной жидкости.

– Благодарю, консул. Сладкое я готовлю сама, но и мой повар также достоин похвалы. Приезжайте к нам в гости с супругой, я с удовольствием поделюсь рецептом чизкейка.

– Увы, я не женат, – разводит руками консул.

– Вы молоды, у вас все впереди, – уверенно говорит леди Баллантайн.

– К сожалению, я на государственной службе, и тут не до личной жизни.

– Мистер Солсбури, вы верите в судьбу? Она иногда преподносит нам совершенно неожиданные сюрпризы.

Консул промокает аккуратные усы салфеткой, пожимает плечами.

– Я материалист, госпожа Виктория.

В коридорах замка слышится приближающийся топот, тяжелая дверь в зал, где пьют чай леди Баллантайн и консул Солсбури, приоткрывается, на ковер плюхается мокрый снежок.

– Опять она бегает! – в сердцах восклицает госпожа Виктория. – Прошу прощения, мистер Солсбури, это моя внучка. Никак не научу ее вести себя, как подобает юной леди.

– Да-да, – кивает консул. – К сожалению, в прошлый раз нам не довелось познакомиться.

– Успеется. Давайте к делу, мистер Солсбури. Вы же не просто попить чаю заглянули, не так ли?

– Вы правы. Леди Баллантайн, я снова по поручению Его Императорского Величества.

Госпожа Виктория хмурится, морщины на высоком лбу прорисовываются глубже.

– Консул, в прошлый раз я подписала целую стопку бумаг о том, что не стану наследовать имущество своего сына. По состоянию здоровья и по личным причинам я отказываюсь присутствовать на суде и свидетельствовать против Байрона. Что от меня еще хочет бывшая родина?

Солсбури мнется, обдумывая ответ. Вертит в пальцах серебряную чайную ложку, прислушивается к завыванию ветра в печных трубах.

– Леди Баллантайн, я не зря просил вас хорошо подумать, прежде чем подписывать отказ вступать в права наследования, – неохотно говорит консул.

Леди Виктория встает, опираясь на ручку кресла. Шелестит по полу подол платья. Пожилая женщина идет через просторный зал к камину, подкидывает несколько поленьев.

– Я думал, камином такое большое помещение прогреть трудно, – замечает консул.

– Здесь печное отопление. Камин просто для уюта.