Игрушки дома Баллантайн

Скользит по камням правая ладонь, пальцы ищут малейшую выемку, позволяющую уцепиться. Стилет левой руки девушка вгоняет в расщелины, подтягивается, переносит вес тела на одну ногу, вторую ставит туда, где надежна опора. Отдыхает минуту, прикрыв глаза и распластавшись на стене, и продолжает восхождение.

«Давай, кроха», – повторяет она про себя слова Коппера. Прикусывает губу, вгоняет стилет в выбоину, хватается за край камня правой рукой, подтягивается. Дюралевые пальчики ног ищут опору. Закрепиться. Передохнуть. Тихо порадоваться, что нет ветра и луна спит за облаками. Посмотреть вверх. Ощупать следующий ряд каменной кладки. Вперед.

На середине пути она чувствует, что устала. Обнимает башню, закрывает глаза, прижимается щекой к серой шкуре. От прикосновения к холодному камню лицо обжигает резкой болью. Пенни вздрагивает, теряет равновесие, старается ухватиться правой рукой. Качается над головой низкое небо.

«Тише, замри, – слышит девушка голос Джорджио. – Не паникуй, Пенни Лейн. Давай, как раньше. Доверься мне. Расслабься».

– Помнишь, как я боялась встать на канат? – шепчет Пенни, зажмурив глаза.

«Помню. Ты была одна. А теперь я с тобой. И я тебя поведу».

Тело окутывает легкое тепло. Девушка чувствует, как ложатся на ее талию надежные, крепкие ладони. Хватается за выемку среди камней, подтягивается. Шаг. Еще шаг.

«Ты не одна, Пенни. Смелее».

– Ты не уйдешь больше, Джорджио?

«Я и не уходил».

Последний ярд дается тяжелее всего. Кладка плотная, щелей мало. Пенни приходится отползать в сторону от окна, ища опору. От пальцев правой руки, ободранных о камни, на стене остаются темные пятна и полосы.

«Сюда, Пенни. Ставь ногу. Переноси левую руку правее и выше, на два часа. Еще шажок».

Ладонь дотягивается до подоконника. Пенни опирается на стилет, подтягивается, ложится животом и проскальзывает по глубокому узкому проему внутрь башни. Выбивает стекло, падает на пол, медлит секунды, выжидая, пока притихнет боль, поднимается.

– Что за черт? – слышатся голоса из-за двери. – У кого ключ? Где этот проклятый сержант? Да разыщите его кто-нибудь!

– Вот это сюрприз, – тихо смеется темнота в углу комнаты. – Здравствуй, Пенни. Рад тебя видеть.

Байрон Баллантайн сам выходит ей навстречу. Звенит по полу цепь, ограничивающая ширину шага. Такая же цепь не дает Баллантайну поднять руки выше груди. Темные волосы спутались, на впалых щеках неопрятная щетина.

– Я не сомневался, что ты выживешь. Мир должен принадлежать таким, как ты. Сильным.

Девушка выпрямляется, откидывает за спину волосы. Быстро осматривается по сторонам. Свеча? Керосиновая лампа?.. Байрон уже рядом, и Пенни видит свое отражение в его глазах.

– Ты же не просто так пришла, голубка? – без улыбки спрашивает он.

Не медлить. Девушка бросает себя вперед, обхватывает Баллантайна за талию правой рукой, левой резко бьет снизу вверх и наискосок. Пальцы-стилет рвут черную ткань жилета, встречают сопротивление мышц, входят в живую плоть. Байрон обеими руками старается оттолкнуть от себя куклу, рычит сквозь стиснутые зубы. Пенни изо всех сил теснит его к стене, стальной трехгранник все глубже погружается под ребра. Байрон резко поворачивается, от рывка девушка теряет равновесие и кувырком летит на пол. Баллантайн тяжело дышит, зажимая ладонью рану в левом подреберье.

– Убьешь? Ты ничего не исправишь уже, дура, – хрипло смеется он, морщась от боли.

Пенни поднимается, крадучись, по дуге снова подбирается к нему. Байрон бросается в сторону, хватает тяжелое кресло. Звенят натянутые цепи, замахнуться не получается. Пенни Лейн разбегается и прыгает, сбивая Байрона с ног. Стальное жало пробивает грудь насквозь, скребет по деревянному полу. Пенни дергает руку на себя, разжимает пальцы-стилет, проворачивает кисть, разрывая диафрагму и добираясь до сердца.

Баллантайн обеими руками хватает девушку за шею, ломая металлические трубки, словно сухие стебли. Последнее, что успевает сделать Пенни Лейн, – приподняться и опрокинуть на себя и Байрона низкий столик с горящей керосиновой лампой.

Джорджио смотрит на нее с улыбкой, кивает: «Да».

Пламя охватывает обоих мгновенно, вздымается золотистой гудящей стеной. Вбегает охрана, но нет на свете той силы, что справилась бы с живым огнем. Водонапорная башня полыхает всю ночь громадным факелом, и от невероятного жара лопаются и плавятся даже камни.

Брендон Фланнаган стоит возле зарешеченного окна маленькой комнаты и смотрит на гигантский костер. Элизабет Баллантайн спит тяжелым, беспокойным сном, и пляшущие отсветы ложатся на ее лицо причудливой маской.

– Что я должен сделать с этим, господин главнокомандующий? – спрашивает Адам Флетчер, кивая на толстый конверт, опечатанный сургучом.

Раттлер поправляет шарф, откашливается. Доберман Фир, сидящий у входа в магазин, настороженно оглядывается на хозяина.

– Сэр Адам, мне нужно, чтобы о содержимом конверта узнало как можно больше народа в Нью-Кройдоне и как можно скорее. Я всецело полагаюсь на вас и вашу типографию.