Игрушки создателя

– Гилтри! – позвал я его громко и он резко обернулся. Зачем я это сделал? Тоже захотел повыпендриваться? Возможно. Но пусть знает теперь, что я тоже не так прост, как ему хотелось бы думать. Может и зря всё это, но невозможно отказаться от удовольствия посмотреть в обескураженную физиономию врага. А то, что он враг мне теперь – в этом не было уже никаких сомнений. Риск был? О да. Но времени не было, чтобы осознать его.

– Что за…

Старик всё-таки что-то заподозрил, чутьё у него было звериное. Моя наглая, рот до ушей, физиономия, подсказала ему о том, что в происходящее закралась неведомая ему погрешность. Он задумчиво уставился на меня, дёрнулся было к экрану с явным желанием проверить результаты проделанной процедуры, но было уже поздно. Манипулятор с иглой-инъектором уже тихо заполз на своё место и в дело вступила моя магия.

Телекинез. Красная кнопка с клацаньем вдавилась в небольшое углубление и я провалился в темноту.

Глава 2

– А я тебе говорю, Николаич, видать шишка это какая. Вон, смотри, рожа холёная, у наших таких нету. На всё село две шишки – председатель, да участковый, ну что, похожи они на него? Точно из города. Охотник-рыболов, мать его! Так охоться и рыбачь, ан нет, грибочков захотелось. А какие нынче грибы? Поганки одни. Я вот на той неделе пошёл в лес и что?

– Что?

– Да что. Не дошёл. Харитоновы свинью резали, увидали меня – о, фельдшер идёт, да мимо. Заходи мол, смерть констатируешь, чтоб всё по закону было, типа. А сам то Харитонов старший решил своего младшенького, Серёньку, к взрослому делу приучать. Дал свинокол, пинка и запустил парнишку к свинье в загон. Режь, говорит, мужиком становиться пора.

– Да что ты, Иван Кузьмич? Серёжу? Ему же всего тринадцать. И вообще он парнишка впечатлительный, животных любит.

– Вот вот, Николаич, и я про то же. Стоит малый, ревёт в голос. И отцу перечить боится и свинью жалко, она ж, можно сказать, на его глазах выросла.

– Ну и чем же дело закончилось?

– Да чем? Прибежала Харитониха, зарёванного сына освободила, а мне потом старшему Харитонову пришлось на голову примочки ставить. Это ему ещё повезло, что жена сковородкой череп не проломила, гематомой отделался, черепушка-то у него крепкая.

– Ну а свинью-то зарезали?

– Да где там! Тут семейная драма, пришлось стресс снимать. Считай, до утра и снимали. Короче, вернулся я без грибов.

– Ну хорошо, что хорошо кончается. Что с нашим пациентом?

– Да сказать-то особо нечего – вчера вечером и привезли, синего уже, то ли дружбаны его, то ли люди прохожие. Сдали с рук на руки, рассказали, что знали и укатили.

– Нет, друзья бы не бросили.

– Да какие нынче друзья? Сплошная мудотень, а не друзья.

– Что это у тебя, Иван Кузьмич, всё в чёрном цвете? И грибочков, если знать какие, набрать можно, да и друзья ещё встречаются. Ты вот лучше скажи, документиков при нём не было?

– Не было ничего.

– Не мог же человек просто взяться из ниоткуда? На чём-то он ведь приехал, где-то остановился, надо бы участкового вызвать. Ты, Иван Кузьмич, не сочти за труд, позвони Степану Георгиевичу, попроси прийти.

– Да звонил уже, нету его на месте, может, по участку поехал.

– Тогда просто держи на контроле этот вопрос. Да, кстати, промываньице делали?

– А то как же. Попытались. Только смысл в том какой? Отходить он уже начал.

– Да, но сейчас-то и цвет лица вполне себе и дыхание ровное, пульс в норме, давление как у космонавта. Может, Иван Кузьмич, ему переночевать негде было, может это родственничек твой?

– Стал бы я тогда участковому звонить? Нету у меня родственников, тем более таких. Чуешь перегар? У нас такого не гонят…

Сворачивание файла Локи. До лучших времён и прости, если вдруг эти времена наступят не скоро. Но иначе никак нельзя было избежать маркировки. Тогда тотальный контроль старого пса Гилтри сделал бы из меня послушную марионетку и пиши пропало. Наговорил напоследок я всякого, за одно это он превратил бы в ад мою новую жизнь. Хоть сразу на себя руки накладывай.

Или уже не на себя? Кто я теперь? Чтобы осознаться в новом теле требуется некоторое время и усилия. Не думаю, что этот процесс чем то в корне отличается от обычной процедуры переноса, однако стоит учитывать разницу в том, что там сознание записывалось на пустой носитель, здесь же придётся прибегнуть к сворачиванию старой личности, потом сделать с неё слепок и, опять же, законсервировать в отдельном файле. Я не изверг, насовсем лишать ни в чём не повинного человека жизни не собираюсь. Рано или поздно придётся её ему обратно возвращать.