Игрушки создателя

В палате кроме меня никого, видимо, это общество было очень здоровым. Четыре пошарпанных кровати, мебель напоминала нашу, но слишком убогого качества. Приспособления для сидения выглядели примитивной подставкой для цветочных горшков, ящики с дверками впереди предназначены были, скорее всего, для складирования вещей пациентов. Пол, стены и потолок явно требовали незамедлительного ремонта.

Окно привлекло моё внимание. Судя по стоянию местного светила, было утро. И невероятно – всё вокруг было ярким, разноцветным. Прямо об оконное стекло постукивало, висящее на, слегка раскачиваемой ветерком ветке, большое красное яблоко. Листья на деревьях и трава зелёные. Небо голубое и никаких намёков на глобальную инфраструктуру, покрывающую мою родную планету до последнего кусочка пространства, где с поверхности никогда не увидеть горизонта. Здесь же виднелись неподалёку совсем невеликие строения, а дальше – чистота и простор. Ни дымящихся труб фабрик и заводов, ни бесконечной паутины монорельсов, ни нагромождения великанских конструкций для дальнего и ближнего космоса. Да что там говорить, я чистое небо-то видел только в виртуале. На сколько лет мы опередили в развитии местную жизнь? На тысячу? Две?

Да, Гилтри, сукин ты сын, и после этого ты имел наглость предполагать превосходство местных технологий над нашими? Ведь наверняка видел всё это глазами своих подопытных. Ты просто ничтожество! Как я жалею о том, что именно я в твоих изуверских исследованиях был ключевой фигурой.

Вот честно, у меня тут же мелькнула мысль – а может прекратить всё это? Отправить своё сознание в небытие, сколько веков я уже прожил? Оставить это тело и пусть бы оно и дальше жило своей жизнью. Хотя, если бы я не внедрился к нему в мозг, то, учитывая внутренние повреждения, носитель скорее всего уже был бы мёртв. Я ещё не до конца разобрался в возможностях его организма. Но это была бы его собственная судьба, не моя.

Ну уж нет. После того, как я узнал о планах сумасшедшего учёного, да ещё умудрился в самый последний момент слезть с крючка, главной целью моего существования становилось любой ценой сорвать эти планы. А в идеале – отомстить всем этим недолюдям.

Я предатель своей расы? Не знаю. Но мы упустили свой шанс тогда, когда сами начали уничтожать нашу планету. Нас уже нет. Мы вымерли, оставив горстку двуличных сознаний, затерянных в пустоте и помешанных на возрождении. А оно стоит того, чтобы для выживания одного вида уничтожить другой? Да-да, Гилтри бы сейчас сказал, что это закон эволюции, естественный отбор, выживает сильнейший. И что раса, которая не может отстоять в борьбе своё право на существование, обречена на гибель. Вот только он бы позабыл добавить, что сам недрогнувшей рукой обрёк на гибель миллиарды своих соотечественников, давая шанс лишь избранной кучке.

Так что я предатель лишь для самого Гилтри и банды его прикормленных приспешников, но на них мне плевать. Я теперь сам по себе. Хватит раскисать, мне ещё встраиваться в матрицу нового мира.

Кстати говоря, чувствовать себя я начал намного лучше. Притупилась резь в животе, конечности уже не так трясло, да и голова стала понемногу проясняться. Период адаптации шёл полным ходом и я, наконец, оглядел своё новое тело. Надето на мне было… я не смог понять сразу, что. Брюки, или штаны буро-жёлтого цвета в зелёных пятнах, такая же куртка и непохоже было, что это грязь, хотя собственно грязи на одежде хватало. Где же ты валялся, дружище, в какой сточной канаве? Есть у них тут зеркало?

В углу палаты я заметил устройство для санитарной обработки рук, как я его определил. Над ним, на стене зеркало и висело. Ну что, рискнём подняться на ноги?

Ахая и охая, испытывая боль, я всё же блаженно улыбался, шаркая босыми, лишь в одних носках, ногами по полу, пока в зеркальном отражении не увидел…

– Твою мать, ну и рожа, – непроизвольно вырвалось у меня.

Было от чего впасть в ступор – на меня пялился бугай ростом метра под два, где-то за тридцать, с лицом таким, что мне вдруг захотелось спрятаться и не отсвечивать до тех пор, пока он не уйдёт. Было что то звериное в этом выражении лица, будто его бывший хозяин промышлял ремеслом, скажем, несколько противоправным. Что? На голове волосы, усы и небольшая бородка. Охренеть! Люди моей расы утратили волосяной покров уже несколько поколений назад. Просто напрочь. И мужчины и женщины. Это в какую же эпоху я попал?

Опустив глаза ниже, я узрел чуть располневшее тело впечатляющих размеров, этот человек либо имел мощные гены, либо прокачивал силу много лет, но потом почему-то бросил. Всё было настолько реально и незнакомо, что я часто задышал и опёрся вновь приобретёнными руками о края чаши для умывания. Я вновь чувствовал. Наконец-то.

Из состояния ступора меня вывели голоса, которые зазвучали вдруг из глубины больничного коридора.

– А он мне говорит, значит, промывание далали? – я узнал Ивана Кузьмича. – Слышишь, Павловна? Человек уже синий, не дышит почти, а я ему промывание. Ну чтоб наверняка захлебнулся. Уж лучше сам отойдёт, чем я убийцей стану.