Игрушки судьбы

Пока поднимался, догадка озарила меня. Я вошел в дом и вскрыл комнату с аппаратурой. Как и думал, здесь были радары и глушилки, что могли привести к сбою в работе моего флайера. Еще в многочисленных шкафах лежали органы и импланты, что банда изымала из незадачливых путников, да и флайера недешевы. Несколькими ударами меча я разрушил все это.

Пошел к выходу из деревни — старый робот стоял на месте.

— Чем могу помочь, господин? Вы можете здесь переночевать.

Ударом меча я прекратил и его существование. Подумал, не вернуться ли за голованом, но решил, что без сообщников, он не опасен.

ВЭНЬЯН НАСТОЩЕЕ

— Сегодня я задержусь, ужинай без меня.

Вэньян улучил минутку, чтобы позвонить Мей.

Голова девушки висела перед глазами, прямо в центре раскидистого куста шиповника, за которым спрятался Вэньян. Он выбрал его потому, что с этого места просматривался вход.

— У тебя все хорошо? Ты ничего от меня не скрываешь? — несколько красных плодов оказались в районе волос, словно крупные капли крови, или рубины.

— Не могу говорить, пока, — Вэньян отключился.

Кажется, он первый раз соврал Мей. И что самое странное — далось это ему удивительно легко. Врал ли он раньше так же легко? Нет, кажется, нет, всегда бледнел, краснел и чувствовал себя виноватым, а здесь — раз — и все, словно уже имел практику.

Дальнейшие мысли прервал рыжий — он вышел из проходной вместе с каким-то типом в розовой рубашке под широким плащом. Надо же — шейный этаж, высоко ты летаешь, рыжий друг. Если они и дальше пойдут вместе — в планы придется вносить коррективы.

На счастье, на первой же развилке парочка распрощалась, розоворубащечник свернул к стоянке личного транспорта, а рыжий ступил на подъемный тротуар.

* * *

Как ребенку, серьезные импланты ставить мне отказывались. Конечно, деньги решали многое, но я сам понимал — еще рано. Тогда я ушел в горы Кумао, где размещалась школа боевого шпионажа Хакуун. Неделю, целую неделю я с другими претендентами провели у ворот школы, без еды, воды, под проливными дождями, ветром, ночуя, прижавшись друг к другу, прямо на улице, демонстрируя непреклонность намерений. К исходу седьмого дня, из трех десятков претендентов осталось пятеро, в том числе и я.

Тогда вышел младший служка и махнул нам, мол, заходите.

И мы зашли.

Обучение в школе стоило недешево, и все равно весь первый год мы только и делали, что работали на кухне, таскали воду, хотя в школе был водопровод, подметали плац, убирались в комнатах и чистили туалеты. Старшие ученики всячески издевались над новичками. Примерно половина из зачисленных дотерпевала до конца года. Потом мы становились младшими служками, и к терпению и смирению, которые воспитывали в нас весь первый год, добавились тренировки на выносливость, на растяжку, физические упражнения.

Я все терпел, перед глазами у меня стояла Марико, ее последний взгляд.

Однажды, когда один из учителей оставил меня стоять на руках пол дня, к обеду, у меня пошла носом кровь, горло отекло, я начал задыхаться, индикатор здоровья дошел почти до нуля, тогда я опустился на ноги; учитель, увидев это, избил меня. Он сказал, что такие неженки здесь не нужны и что я могу убираться. Едва живой, я потом два дня вымаливал прощение.

Нас обучали владеть своим телом и — самое главное — духом.

— Импланты это хорошо, — говорил учитель Хаккун Доси, расхаживая перед строем средних учеников и щеголяя новым телескопическим глазом посередине лба, — но что вы станете делать, когда они откажут, а рядом не будет механика, чтобы подчинить? Или, скажем, вы окажетесь в месте, в котором они вообще перестанут действовать. Что тогда? Дух, тело — вот основные инструменты воина! Ну и наниты.

Нам вводили специальные коктейли из нанороботов, так что в лютую стужу я мог изнывать от жары, и, если захочу, замерзнуть среди пустыни. Я мог купировать боль, останавливать кровотечения, мог днями сидеть без движения, снижая до минимума жизненные функции.

Став старшим учеником, уже я издевался над новобранцами, и это тоже был один из этапов обучения.

Наши рефлексы отточили почти до молниеносной быстроты, причем новые нейронные связи мы могли создавать одним усилием воли.

К концу шестого года обучения, учитель Хаккун Доси собрал нас.

— Я обучил вас всему, что знаю сам. Мы сделали вас быстрыми, мы сделали вас находчивыми и безжалостными. Мы обучили вас многому, но есть кое-что, что даже мы не можем дать — опыт. Да, любое движение, любой прием можно довести до автоматизма, но без применения, это лишь пустое сотрясание воздуха. И новичок, как бы талантлив и тренирован он ни был, почти всегда проиграет в схватке опытному бойцу. Опыт… вы пока не убийцы, да, знаете, как это сделать лучше, быстрее, максимально эффективно или оттянуто и незаметно, но вы не убийцы, пока… и это тоже опыт.

Он не сказал — нужно совершить убийство, но все поняли и так.

Я примкнул к триаде Рябого Ду, благо они набирали бойцов, сразу по выходу из школы.