Игрушки. Выше, дальше, быстрее

«Интересно, почему же этот танк целёхонький стоит и даже со снарядами?» – думал я, разглядывая поле сквозь мутноватое стекло командирского перископа. – «Пробоин нет. Все люки, кроме днищевого, закрыты. Снаряды не истрачены. Прям, какой-то «Летучий Голландец» белорусских полей!».

Поскольку ничего существенного в поле моего зрения пока не попало, я решил доложить командованию об успехе поисковой экспедиции. К некоторому моему удивлению на вызов ответил не Фермер, а Казачина:

– Казачина в канале. Что хотел Арт?

– Фермера дай!

– Обожди минутку, его ещё из-под машины достать надо.

– Откуда? Вы чем там занимаетесь? – заволновался я.

– Всё в порядке. Он от скуки решил «эмку» отремонтировать.

– Ладно, понял. Тогда не тревожь его. Передай только, что эклеры с начинкой мы нашли. Сорок шесть. Как понял?

– Понял тебя хорошо. Эклеры с начинкой. Сорок шесть. Дальше?

– Мы от вас на «Один-Ка» в направлении на «два часа». Нужна помощь в разгрузке. Как понял?

– Понял хорошо. Да не переживай я записываю.

– Ну и славно. Отбой.

После разговора я выгрузил ещё два снаряда и снова занялся наблюдениями. Взглянув в правый боковой перископ, я заметил группу людей, пригнувшись идущих к танку на расстоянии каких-нибудь пяти десятков метров.

«Ну что за беспечность! Так и на танке кто-нибудь подъедет, а я, замечтавшись, и не замечу. Хотя обзорность в «тридцатьчетвёрке» и в правду – не ахти, книжки не врали». – Подумал я, и, на всякий пожарный, взвёл ППД.

Но, при ближайшем рассмотрении, подходившие оказались нашими бойцами, так что можно было расслабится. Открыв верхний люк, я окликнул ребят:

– Эй, славяне! Что это мы идём, а не ползём? Бойцы залегли, а потом послышался ответ Бухгалтера:

– Из-за гребня холма нас с шоссе не видно. Я когда назад полз – проверил. Виден кусок у кромки леса и вершина холма. А так – быстрее.

– Понятненько. Давайте сюда. Двое – под танк, двое – внутрь. А мы с тобой – пошли к вершине сползаем – за окрестностями понаблюдаем. Потом поменяемся. Нам главное снаряды из танка вытащить.

– Товарищ старший, то есть, Арт, а как мы их тащить будем? В руках не удобно, только по два нести можно.

– А вон, на корме чехол брезентовый. Раскатаем, десяток снарядов уложим и оттащим к кустам. Ты, главное, взрыватели из них выверни.

– Здравая идея. Так, может, я с бойцами останусь и буду сразу взрыватели вытаскивать?

– Хорошо. Как первый десяток готов будет – свистни.

С первым десятком снарядов, учитывая уже вытащенные мной шесть, мужики управились буквально за пять минут – я только-только успел добраться до «бэтэшки», подбитой на вершине холма. Трошин тихонько свистнул, но я знаками показал, чтобы они продолжили разгрузку.

Внезапно из-за гребня холма донеслись голоса, и я залёг за подбитым танком. Повернувшись к «тридцатьчетвёрке», я замахал рукой, показывая Трошину, что нужно спрятаться. Слава и ещё один боец исчезли за корпусом танка.

«Странные какие-то голоса – писклявые какие-то…» – подумал я, прислушавшись.

– …дядько Пилип сказав, шо тот не помацаный, а етот вишь, как разнесло… – сумел я разобрать слова

По какому то наитию, я полез в нарукавный карман, куда положил «шпалы» снятые с тела подполковника-артиллериста. Достав две, я складным ножом торопливо проколол дырки в лацканах соей камуфляжной куртки и вставил «шпалы». Осторожно выглянув из-за танка, я увидел двух пацанов, бредущих по полю. Один из них, тот, что постарше (на вид ему было лет десять) поучал второго – явного дошколёнка:

– Дядько Пилип шо казав? У рэчки! А мы яшцэ не дайшли.

– Сашка, я стамиуся! – канючил второй. – Пачакай, одпачнем!

Подумав немного, я тихонько свистнул, привлекая внимание. Ребятишки остановились и стали оглядываться по сторонам. Эй, пацаны, давайте сюда! – позвал я их и помахал рукой.

– Ой, Сашка, хто ета? – младший дернул за рукав старшего.

– Не бойтесь, я свой, советский, – я постарался успокоить малышей.

– Кали советский, тады бумагу пакажь! – грозно сказал Сашка, загораживая собой мелкого. Я большим пальцем показал на свои знаки различия.

– Ух, ты! – сказал старший, и тут же спросил: – А вы ад немца хаваетесь? После чего приблизился ко мне шагов на пять.

– Не то, чтобы прячемся, но опасаемся. Как, у вас немцы в деревне есть? – и я рукой показал на видневшуюся километрах в полутора деревушку.

– Не, у нас няма. В Косачах есть трошки, а у нас – тольки старасту уцтвярдзили.

– А как ваша вёска (припомнил я характерное слово) называется? И что за староста у вас?

– Та Воуковщына называется. А дядька Пилип – ён добрый. Ён раней милицыянерам працавау, а зараз – старостой. – Ответил Сашка.

– Дядька командир, а вы тут трапку бальшую не бачили? – вступил в разговор младший. – А то нас дядька послал её прынести, а мы ходим, ходим…

– Цыть, ты казяука, не бачишь, я с товарищем командиром размауляю!

– Так, ребята, давайте сюда. Посидим, поговорим. – И я приглашающе махнул рукой.

Пока ребята поднимались к «моему» танку, я успел помахать Бухгалтеру, и показать ему, чтобы он подошёл ко мне.