Игры ангелов

– Рик, она не сумасшедшая. Черт возьми, в каких-то вещах она даже чересчур разумная.

– А в других?

– Конечно, она немного с приветом. А кто нет? Народ здесь и меня считал странноватым, потому что я пишу книжки, не стреляю в млекопитающих и не могу назвать первую десятку музыкального рейтинга.

Рик улыбнулся:

– Броуди, народ и сейчас считает тебя странноватым.

Линда-Гейл не знала, что делать. Она впервые в жизни безнадежно испортила отношения с мужчиной – при том что не было мужчины, который значил бы для нее больше, чем Ло.

Он не отвечал на ее звонки. Она хотела на него разозлиться, но не получалось. Она совсем запуталась.

Она все спланировала, рассчитала, как со временем и при желании завоюет привязанность Ло. Чего она добивалась, вытанцовывая с тем рыбачком прямо на глазах у Ло? Хотела, чтобы он поревновал. И перестаралась. Теперь пора объяснить этому безмозглому ковбою, что незачем устраивать такой шум по пустякам.

Она подъехала к большим воротам с кованой буквой «К», заключенной в круг. Проехала мимо кораля, надворных построек, длинного главного дома. Гости несколько дней могли изображать из себя ковбоев или просто сидеть на крыльце в кресле-качалке и созерцать пейзажи.

Она остановилась у конюшен, взглянула на себя в зеркальце, поправила волосы. Когда она вышла из машины, ковбой, который вел урок верховой езды, коснулся полей своей шляпы.

– Привет, Харли! – Она изобразила на лице улыбку.

– Линда-Гейл, как дела? – Харли поднял бровь. – Ло ушел в пристройку. Что-то он очень кислый.

– Понятно. Вот и я тоже.

Линда-Гейл решительно вошла в конюшню, где стоял крепкий запах конского навоза и сена. Пройдя мимо денников, шагнула в пристройку.

Он склонился над кожаным седлом, откинув шляпу за спину – вылинявшие голубые джинсы в обтяжку, рукава джинсовой рубашки закатаны выше локтей. Лицо мрачное и красивое, несмотря на распухшую нижнюю губу и синяк под глазом.

– Ло. – Она увидела его, и сердце ее защемило от нежности.

– Чего тебе надо? Я работаю.

– Я вижу. Прости меня.

Он обернулся к ней, взгляды их встретились на краткий – но такой желанный – миг.

– Жаль, что тебе из-за меня глаз подбили.

Он сосредоточенно тер седло и молчал.

– Что такое? Ты не хочешь со мной разговаривать? Сколько раз я видела у Клэнси, как ты тоже с кем-то танцевал.

– Это другое.

– Почему другое? Значит, если я с кем-то танцую, то для тебя это повод затеять драку, а ты волен танцевать с кем хочешь? А по-моему, я тоже могу танцевать с кем хочу, и ты не имеешь никакого права устраивать бучу.

– Ладно. Больше такого не случится. Так что если...

– Зачем ты начал эту драку?

– Он хватал тебя за бедра! – Ло отбросил тряпку и вскочил на ноги. – Ты позволила ему себя лапать прилюдно!

– Я бы ему ничего такого не позволила, если бы ты не был такой сопляк! Я слишком долго ждала, когда же ты наконец вырастешь и станешь мужчиной!

Его глаза опасно блеснули.

– Я мужчина. – Он схватил ее за руку и притянул к себе. – Причем единственный мужчина, который будет тебя трогать.

– Что тебе за дело, кто меня трогает? – закричала она. – Если ты прямо сейчас не скажешь мне все честно, глядя в глаза, Ло, то я пошла.

– Никуда ты не пойдешь.

– Тогда скажи. – По ее щекам потекли слезы. – И смотри на меня, чтобы я видела, врешь ты или нет.

– Я люблю тебя. Ты это хотела услышать? Я люблю тебя. И всегда любил.

– Да, я хотела услышать именно это.

– Я не могу без тебя. – Он прижал ее к себе. – Не могу, как бы ни хотел, как бы ни старался. Я долго держался.

– Да. Но теперь все позади. – Она взяла его руки в свои и заставила ладонями обхватить свои ягодицы. – Ни один парень не положит руки туда, где сейчас твои, и ты не положишь свои никакой другой женщине. Так?

– Так.

– Ты придешь ко мне вечером? Мы будем одни. И будем любить друг друга до рассвета...

Он улыбался все шире и шире.

– Только до рассвета?

– В этот раз, – сказала она и снова его поцеловала.

Он был очень хорош. Линда-Гейл так и предполагала. Собственно, она воображала все это с тех самых пор, как стала понимать, чем занимаются друг с другом мужчины и женщины.

– Где ты этому научился? – спросила она.

– Практиковался, – лениво ответил он, не открывая глаз, – чтобы отточить мастерство к моменту, когда доберусь до тебя.

– Теперь, Ло, ты должен на мне жениться.

– Я должен... – Он поднял голову. – Что я должен?

Шок, подумала она, но этого следовало ожидать.

– Ло, отныне я единственная твоя женщина. И если ты хочешь того, что у нас только что было, скажи.

– Ты хочешь, чтобы мы поженились?

– Хочу. В глубине души я – женщина старомодная. Я хочу иметь свой дом, семью. И если ты любишь меня не настолько, чтобы начинать со мной жизнь, то я должна это знать.

Некоторое время он молчал. Потом заговорил.

– Мне двадцать восемь лет, – начал он.

– Ты считаешь, что слишком молод для семейной жизни?

– Помолчи, пожалуйста, дай договорить другому для разнообразия. Мне двадцать восемь лет, – повторил он. – У меня хорошая работа, и за нее платят приличные деньги. Не очень много, но бывает хуже. – И тут он посмотрел ей в глаза. – За меня ведь можно выйти замуж, Линда-Гейл?

У нее перехватило дыхание.