Игры арийцев, или Группенфюрер Луи XVI

Бертран не смог бы объяснить, почему он повиновался, но когда окно было открыто, и в купе ворвался ветер, вызванный движением поезда, господин Мюллер позвал его в туалетную комнату. Метис неподвижно лежал на полу и на лице его стыл испуг.

— Возьми его за ноги! — приказал господин Мюллер, впервые обращаясь к Бертрану на «ты», и Бертран, не рассуждая, повиновался ему. Тело метиса было теплым и вялым, возможно, торговец был еще жив. Торговец или шпион? Ответа на этот вопрос не было.

Вдвоем они подтащили метиса к окну. Дальше все сделал господин Мюллер. С ловкостью, которой было трудно ожидать от человека его возраста, Мюллер сунул голову торговца в распахнутое окно, умело и быстро толкнул тело, и в купе никого не осталось, кроме него и Бертрана.

Мюллер расширенными глазами посмотрел на своего спутника, и Бертрану передалось возбуждение, которое испытывал его пожилой наперсник. Господину Мюллеру нравилось убивать!

— Все объяснения потом, — услышал Бертран тихий вкрадчивый шепот. — Поймите, мой дорогой мальчик, со шпионами только так и надо поступать. Сегодня ты пожалеешь их, а завтра не пожалеют тебя.

Господин Мюллер брезгливо поднял корзинку с товарами и хотел выбросить ее в окно, но передумал и, только оставив на столике пиво, он швырнул корзинку вслед за ее несчастным хозяином.

— До баварского этому пиву, конечно, далеко, — благодушно сказал он, умело открывая одну бутылку и протягивая ее Бертрану. — Но жажду оно все-таки утоляет.

Бертран умоляюще и бессмысленно посмотрел на спутника и бросился в туалет. Некоторое время его рвало. Хотелось немедленно бежать, соседство с человеком, который так хладнокровно выбросил с поезда торговца, сделав при этом его, Бертрана Гюльзенхирна, сообщником. Но бежать было невозможно, страшный господин Мюллер что-то мурлыкал за дверью, а Бертран находился в его власти — без денег, без документов, которые Мюллер держал у себя, без знания языков и обычаев чужой страны Бертран чувствовал себя беспомощным младенцем. Он пришел в себя, умылся, посидел немного на унитазе, разглядывая бедное убранство ванной комнаты. Выходить не хотелось. Но и отсиживаться в туалетной комнате было просто глупо.

Поколебавшись немного, Бертран потянул ручку двери.

Господин Мюллер пил пиво.

— Что же это вы, милый Бертран? — спросил он, глядя на молодого спутника бесцветными глазами. — Нервы, нервы. Понимаю. Но ведь это просто шпион, не заслуживающий иной участи. А о полиции не беспокойтесь, мы выбросили его в реку, а она кишит аллигаторами. Будьте мужчиной, Бертран! Хладнокровие и отвага — вот чего вам пока не хватает. Надо привыкать. Ваш дядя — сильный человек, Бертран, а вы должны стать достойными вашего дяди.

Жестом он предложил Бертрану сесть.

— Боже мой, на кого вы похожи! — всплеснул он руками. — Бертран, вы испачкали рубашку!

— Вы же знаете, что у меня нет другой, — пробормотал Гюльзенхирн.

Господин Мюллер принялся возиться в своем чемодане.

Рубашка, которую он протянул своему спутнику, была украшена кружевами. Только теперь Бертран обратил внимание, что на самом господине Мюллере такая же рубашка.

— Надевайте, надевайте, — с отеческой строгостью приказал Мюллер. — Можете не сомневаться, я делаю все, чтобы ваш дядюшка был удовлетворен. Кстати, Бертран, я говорил вам, что ваш дядя сменил имя? Теперь его зовут не Зигфридом, он отверг свое прежнее имя. Значит — быть посему. Теперь вашего дядю зовут Луи, и я скажу вам, господин Гюльзенхирн, это имеет особый смысл. Имя человека определяет его судьбу. Ваш дядя переломил судьбу. Отринув имя, которое в прежней жизни привело ее к полному крушению, ваш дядя начал новую жизнь.

«Бред! — раздраженно подумал Бертран, облачаясь в новую рубашку и чувствуя себя в ней глупо и неудобно. — Все бред! А я никак не смогу понять, чего этот человек хочет от меня». Утешало одно — убивать его пока никто не собирался. Тем не менее, Бертран понимал, что должен бежать при первой же возможности. Дальнейшее путешествие с господином Мюллером пугало его. Возможно, что жуткая смерть блондинок в Гамбурге и Париже были тоже связаны с его странным попутчиком, в нарушениях психики которого Бертран уже не сомневался. Прямо спросить об этом своего страшного спутника Бертран боялся. Кто знает, на что будет способен психбольной, узнав, что его жуткая тайна открыта?

— Пройдем в ресторан? — предложил господин Мюллер. — Покушаем, поболтаем… Мне еще многое надо рассказать вам, Бертран. Я должен вас подготовить. Понимаете, я ведь уже говорил вам, что владения вашего дядюшки — это настоящее государство. И это действительно так. Мы называем его Паризией… Бертран? Вы совсем не слушаете меня!

Бертран Гюльзенхирн с трудом заставил себя посмотреть на спутника.

Благообразное бледное лицо Ганса Мюллера было спокойным, короткие седые волосы делали спутника Бертрана безобидным старичком. На щеках его горел еле заметный склеротический румянец. Внешним видом и своей старомодной одеждой господин Мюллер казался принадлежащим прошлому — безобидная букашка из книжного шкафа, в котором хранилась «Майн Кампф».