Игры Бессмертных (СИ)

В голове у него крутилось ощущение от запаха Терезы Доплер. Позабытый и незабываемый. Почему она его так волнует? Это невозможно! Она — человек! Ни капли оборотнической крови. Он даже справки навел тайком от матери. Ни одного волка в семи поколениях.

Будь проклят Хельстром и его болтливый язык! Не нужно было рассказывать ему. Отец и мать никому не сказали бы никогда, что он устроил скандал в Междуречье, желая забрать купленную на одну ночь девчонку с собой. Что, когда она ушла, на него напала черная тоска и он чуть не завыл. Это было невозможно! Да, им было очень хорошо. Она была такая дерзкая, жадная, он голову потерял как мальчишка. Но это?! Это было невозможно. Волчья тяга не возникает к человеческим женщинам. Никогда!

Чтобы привести его в чувства утром, матери пришлось отвесить ему пару чувствительных оплеух.

Это все было объяснимо. Он тогда год не был с женщиной, вот и играют волчьи инстинкты. Нельзя было воздерживаться так долго.

— Ты никогда не сможешь быть с ней, Ретт. Не порти девочке жизнь! — сказала мать и в ее словах был смысл. Он женится на волчице, а как иначе. — У нее есть деньги и шанс на достойную жизнь, если она распорядится ими с умом. А уж на дуру она непохожа. Мы уезжаем. В Рейне ты забудешь о ней.

Ретт кивнул и покорился. Мать была права. Абсолютно и, как всегда, права. Во всем кроме одного. Даже оказавшись в Рейне, он не забыл Терезу Доплер.

У Эверетта было достаточно женщин. Куртизанки, дамы из света, шлюхи на солдатских попойках. Даже пара свободных волчиц в стае одаривали его благосклонностью, но все знали, что это ни к чему не приведет. Он был давно сосватан. Женой Эверетта должна была стать старшая дочь главы стаи Рабах из Маркии, воинственного соседа империи Галивар и об отмене этого брака не могло идти и речи.

Карл Шестой, здравствующий император Священной империи Галивар, задумал присвоить себе стаю Рабах, а может и больше. Переманить всех оборотней Маркии под свои знамена было слишком заманчиво, чтобы не попытаться. В военном деле оборотни были весомой силой. Плохо поддавались даже алхимическому оружию, могли пережить страшные ранения и регенерировать прямо на поле боя. А нюх и слух давали невероятные преимущества в партизанской войне, в тактических схватках и провокациях. Четыреста лет назад был заключен Великий союз, договор между людьми и оборотнями, где главы ста волчьих стай поставили отпечатки своих пальцев кровью. Отныне оборотни и люди будут жить в мире и согласии. Оборотням открыты людские города и за это волки служат государю своей страны.

И люди тут же нашли оборотням самое славное применение — убивать своих врагов. Сначала по мелочи, а потом и в более крупных масштабах.

Когда Галивар воевал сорок лет назад за выход к морю, эта соленая вода была оплачена галлонами волчьей крови. Ретт не был на той войне, еще не родился, но некоторые из волков стаи были. Вильгельм, например, которому уже исполнилось семьдесят. Когда Ретт занимался со своими наставниками, у него возникали вопросы про сражения. Мучили не состыковки. Вильгельм порассказал ему про войну просто и без изысков. Оборотней в рядах войск считали за пушечное мясо. Тяжело убиваемое, а оттого такое ценное. Закрывшись волками, можно было идти и на пушки, и на шрапнель. Волков можно было пустить и под стрелы, и под пули. А самим отсидеться подальше. Поэтому желание императора удвоить свои оборотнические силы было логично, а главное, исполнимо. Для этого сложилось вполне удачное положение.

Нынешний светлейший князь соседней Маркии Милдар Третий, спал и видел себя великим завоевателем. Когда-то его славный пращур безо всяких оборотней захватил половину земель современного Галивара и весь север материка. Маркия была самой великой империей, а сейчас, через тысячу лет, скукожилась до жалкого огрызка, от которого каждый норовил откусить. И Милдар Третий отчаянно, долго и выматывающе воевал с каждым соседом по очереди. Разумеется, за счет оборотней, и многим стаям это решительно надоело.

Рабах была стая не меньше чем Шеферды. И не слишком утруждая себя династическими браками, они сохранили сильную волчью кровь. Чего нельзя было сказать о Шефердах. В семье Ретта уже в четырех поколениях не женились по праву сильного и полагаясь на волчью тягу, что возникала между двумя оборотнями и безошибочно указывала идеального для продолжения рода партнера.

Увы, их стая стала слишком цивилизованной, слишком куртуазной и светской, чтобы отпрыски альфа-пары могли жениться на простой волчице или выйти замуж за свирепого, сильного, но далекого от света волка. И это стало сказываться. Способности к обороту, нюх, сила, — всего этого все еще было много по сравнению с человеком. Но если сравнивать с другими волками, Шеферды мельчали. Ретт был счастливым исключением. В нем таланты так и били ключом. И чем старше он становился, тем больше было заметно, что второй сын удался в оборотнических навыках куда сильнее даже первого.