Игры без чести

В номере работал телевизор, показывая мультики по Cartoon Network, дочка спала в уличной одежде на нераскрытой кровати, прикрыв ножки краем покрывала.

Ругаться было сейчас без толку, но где-то в мысленной подкладке уже укоренилось приятное ощущение завтрашней мести.

Стоя под душем, Марина начинала потихоньку плакать. Скорее всего, это их последний выезд аж до Рождества, почему же все вышло так ужасно? Почему она моется тут одна и пойдет спать в кровать к дочкам, пока этот ущербный Садовников сопит на диване, распространяя вокруг себя водочную вонь? А ведь есть все условия для прекрасного вечера – уложив детей, они погуляли бы по ночному лесу вокруг отеля, потом сходили бы в сауну, потом сидели бы в соседней комнате, куда сейчас идет спать она одна, заказали бы из ресторана бутылку мартини и орешки и поболтали бы о чем-то. Почему вышло так?

И тут вдруг она с пугающей четкостью увидела вариант вечера с тем же Славой, представила, как отдается ему – такому большому, мужественному, с чертами лица как у средневекового рыцаря. И потом они бы точно гуляли по наполненному шорохами лесу… сходили бы в сауну. Захотелось выть, это было очень больно.

Потом она подумала о той кобыле, которая, наверное, все-таки возникнет снова, ведь в такие места не ездят, чтобы спать одному… снова что-то азартно защекотало под сердцем. А ведь у нее все-таки все хорошо! И муж хороший! Что за идиотские мысли…

Обмотавшись полотенцем, Марина пробралась в гостиную, постояла немного, прикидывая, как лучше влезть к мужу на неразложенный диванчик. Укрывшись пледом с леопардами, стала возиться, пытаясь расстегнуть ему штаны, он что-то сквозь сон слащаво и слюняво бубнил, не открывая глаз. Пощупав, подергав и потеребив его так и эдак, поняла, что вечер все-таки пропал, встала, оставив полотенце валяться на полу, брезгливо накинула на него плед и пошла в спальню.

33

Однажды на Позняки приехал Вадик. Валерия случайно встретила его там же, где и два месяца назад, – на неудобном пандусе в собственном подъезде. Он был в длинном черном пальто с пронзительно-яркой атласной подкладкой, в белой рубашке и вязаном ярком шарфике, как-то по-иностранному повязанном небрежным запутанным узлом. Дорогие туфли из тонкой кожи сияли на солнце.

Они встретились взглядами, он смотрел на нее, будто пытаясь узнать, она улыбнулась первая, и тогда он спросил: «Вам помочь?» Валерия кивнула, и сердце, конечно, дрогнуло. Хотя вся эта история была закрыта и забыта, и Гена все-таки лучше всех, но дико захотелось ухватиться на минуточку со своего полустанка за этот пролетающий мимо состав, просто заглянуть туда.

– Как малыш?

– Все хорошо, спасибо.

– Простите, вы Валерия?

Они уже стояли под лестницей.

– Да, – значит, рассказывал. Она потупила взгляд и поправила волосы. Все-таки не в лучшей форме для такой встречи.

Пауза затягивалась. Его темные глазенки с густыми ресницами смотрели тепло и выжидающе.

– Наверное, не стоит этого говорить. – Ее сердце словно дрогнуло. Это был такой миг… будто не на самом деле, будто из книжки, даже сама постановка фразы… – Но вы запали ему в душу. Странно, я ехал и как раз думал о вас.

Валерия сложила руки на груди.

– Надо же… и как он там?

– Можно я провожу вас немного?

Она автоматически оглянулась. Все давно уехали на работу, но мало ли…

Пожала плечами. И они не спеша пошли по дорожке между домами.

За время их короткой встречи Вадик проник в совершенно новые для себя ответвления женской сущности. Это был просто переворот в его представлениях о женщинах в принципе.