Игры без чести

Потом был какой-то сумбур — наивная девочка слушала его разинув рот (шесть часов, пока внизу готовились к возвращению с охоты, он что-то плел, придумав заодно название своей книге «Писс и Трагикус») и думала, какие у него такие молодые руки и как это здорово, когда отец твоего ребенка молод. Очень скоро Вадик нашел ей каких-то фиктивных подружек — Челбаренко был не против периодических выездов жены в «свет» в компании длинноногих, сплошь в блестках, в джинсах с низкой талией, тяжелых ненатуральных кудрях и с оливковой от соляриев кожей фрейлин. Первые три раза они честно съездили в «Магеллан», недалеко от Одесской площади. Ходили в кино, в боулинг и даже попрыгали на батуте. Христина жадно смотрела на своих новых подружек, с упоением изучая каждый сантиметр их ухоженных, выласканных медовыми обертываниями, косметическими массажами и элитными сыворотками тел, ее интересовало все: нарощенные ногти и волосы, пирсинг в пупке, то, что они надевали в машину, — белые трикотажные кофточки, отороченные кроличьим мехом жилетки — и обязательно, чтобы там, между штанами и жилеткой была видна полоска кожи, — смешные вязаные шапки, как у рэперов, большие темные очки на пол-лица… Подружки были такие легкие и приятные в общении, а Христине стало вдруг ясно, что в материальном плане она находится с ними на одном уровне, да и по внешности тоже, если откорректировать, конечно… Они говорили о шопинге и о том, что скоро нужно будет ехать в Милан, и Христина очень просто согласилась с тем, что это и впрямь верно, зачем покупать тут в «Санаханте» или в «Элма бутике» за бешеные деньги то, что можно купить в Милане гораздо дешевле, новее, настоящее?.. Ни в «Санаханте», ни в «Элмабутике», ни тем более в Милане Христина ничего не покупала, после свадьбы она сразу забеременела, и одежду приобретали в специализированных магазинах, так что теперь она носила то, что покупала вместе с родителями (на деньги мужа, конечно же), когда они гуляли по Киеву, заходили в ЦУМ и в «Гранд Галерею» напротив.

Новым подругам «Гранд Галерея» вообще не нравилась, вот раньше там был «Кензо», и иногда можно было найти что-то стоящее.

На четвертый раз с ними неожиданно поехал Славик. На протяжении всей встречи Христина испытывала странное удовлетворение от того, что он так открыто флиртует с ее подругами, что они все так легко нашли общий язык, и она, Христина, является частью этой новой, неизведанной доселе жизни. Потом была совершенно феерическая поездка на Киевское море. Поехали на четырех внедорожниках, причем у одной из подруг был «Хаммер». Морозы тогда немного отступили, снег был мягкий, влажный, они валялись, бесились, визжали, выдыхая друг другу в лицо облачка пара, бросались снежками и пили прямо из горлышка красное чилийское вино. А вокруг сгущались ранние зимние сумерки, замерзшее водохранилище уходило к серому горизонту ровным белым ковром, было так тихо, что слышалось собственное дыхание, и, несмотря на холод, пахли сосны у берега. Обратно Христина ехала в одной машине со Славой, и там все веселье почему-то улетучилось, появилась безнадежная тоска, в мыслях о ребенке впервые мелькнуло раздражение, она сказала еще: «Как там мой Русланчик, тьфу… Крисик», — и подумала, что оба эти имени ей противны. И что, если бы можно было отмотать время назад и оказаться тут, с ним, неженатым, приветливым, интересным молодым Славой, в его машине, по дороге с этого зимнего пикника, но не в челбаренковский замок, а к ним, с ним вместе… Зачем, зачем нужен был этот странный брак! Она отказывалась от всего, от всей жизни потому, что родители берегли ее, забирали отовсюду, встречали — и все ради того, чтобы стать под венец и разделить постель с нежным, заботливым, но совершенно чужим старикашкой!

Когда они поворачивали со старообуховской трассы домой, в бывший дачный кооператив, ставший престижным коттеджным поселком, Слава вдруг сказал:

— На самом деле я очень одинок, Кристина.

Она не знала, что ответить, и к воротам они подъехали в молчании. Она вдруг поняла, что остальные машины с девчонками куда-то подевались, что почти от Оболони они ехали сами по себе.

— Ну, до встречи, звони, — сказала она и помахала ему пальчиками, как делали девчонки.

Слава улыбнулся ей и кивнул так, будто хотел поддеть носом и пощекотать.