Игры Бездушных. Живая улика (СИ)

Вышла на улицу, и мы оказались во внутреннем дворе, в центре которого уже сосредоточилась значительная часть бездушных и людей. По телу пробежался лёгкий неприятный мандраж, когда в центре собравшейся толпы я увидела небольшой помост с высоким выступающим столбом. Данная картина навеяла неприятные воспоминания о моём первом наказании в поместье Ариосто, но не больше. Внутренне я была довольно спокойна, вернее, нет! Скорее, представшую моему взору картину, я воспринимала как нечто очень отдалённое от реальности. Это всё казалось мне полусном.

— Шевелись, убийца, — грубый толчок в этот раз пришёлся мне в плечо, заставив меня вновь задвигать своими ослабшими конечностями. Силы в теле совсем не было, как и не было желания к сопротивлению. Единственное, безумно сильно хотелось избавиться от каблуков, так как именно туфли на данный момент моим ногам причиняли боль и максимальный дискомфорт, а ещё мне до жути надоело подворачивать ноги при каждом бесцеремонном толчке в спину или в плечо этого бездушного громилы.

Мы медленно приближались к толпе, а следовательно и к самому помосту. Я уже начинала ощущать на себе десятки пронзительных взглядов, в которых читалось дикое презрение и осуждение. Но, по большому счёту, не чувствовала ничего, кроме абсолютного равнодушия к собравшимся. Смотрела на каждого из них даже больше непонимающим, неверящим взглядом, ибо каждый из присутствующих казался мне каким-то временным миражом, который вот-вот должен был раствориться в пространстве.

Но чем ближе мы приближались к помосту, тем сильнее я понимала, что всё это не было миражом. Все эти взгляды, в стороны раступающиеся бездушные и люди являлись частью весьма незавидной реальности. Моей реальности.

Где-то на задворках моего сознания всё же всколыхнулось некое подобие тревоги и страха, но оно казалось таким чуждым и притуплённым, едва осязаемым.

— Поднимайся, — болезненно ткнул меня в поясницу своими толстыми пальцами Павел, когда мы вплотную приблизились к помосту. Отчего я всё же зашипела сквозь зубы, и мне бы следовало хотя бы в последний раз огрызнуться амбалу, но я лишь послушно поднялась по ступенькам на помост. Развернулась лицом к толпе, и взгляд мой невольно направился на поместье Вольского, на втором этаже, которого выступала огромная терраса.

Бездушные, находившиеся на террасе, внимательно наблюдали за сценой. Среди бездушных присутствовал и сам Вольский, но я нигде не видела Виктора. Ни на самой террасе, ни в толпе собравшихся. Барс что-то упоминал о том, что его какое-то время не допустят ко мне, возможно, и наблюдать за процессом наказания подопечного истинному создателю тоже запрещено. Но оно и к лучшем.

— Итак, представляю вашему вниманию новообращённую, отныне подопечную Виктора Барса и полноправного члена клана Вольского, — раздался вдруг сбоку от меня громкий голос одного из сопровождавшего меня ранее бездушного. — По словам доверенных личностей, именно эта новообращённая ещё будучи человеком под руководством, третьих, причастных к убийству, лиц, убила Нестора Ровву, полноправного члена нашего клана и одного из главных подопечных самого Константина Вольского, — сделал небольшую паузу бездушный, а я продолжала практически бесцельно рассматривать людей под своими ногами, только частично вникая в произносимую бездушным речь. — К сожалению, мы не сможем придать Высшему суду новообращённую и тех, кто также имел прямое отношению к убийству Роввы, поскольку единственные доказательства были необратимо уничтожены. Однако, по указанию самого Константина Вольского был всё же вынесен приговор новообращённой и назначено наказание в виде трёхдневного пьедестала позора и пятилетнего заключения в оковах Неповиновения, — всего лишь пять лет в оковах Неповиновения. Это, ведь, всего ничего, Скиф, не так ли? — Добавлю, что за всё это время, пока повинная будет прикована к пьедесталу, каждый, кто посчитает, что новообращённая заслужила наказания имеет право собственноручно наказать повинную, но лишь раз. Строго запрещено применение любых посторонних тяжёлых, острых предметов. На этом всё, — закончил наконец бездушный.

Последние произнесённые им слова мне показались почему-то наиполнейшим абсурдом, какой-то глупой шуткой. Что ещё за «каждый имеет право собственноручно наказать»?

Ещё раз вгляделась в лица собравшихся. Ощутимый ком страха всё-таки соизволил подкатить к горлу, заставив меня в итоге сглотнуть слюну и пропустить удар сердца. Поскольку блеск какого-то хищного азарта и пугающего мрачного предвкушения запульсировал во взглядах практически каждого находившегося здесь человека и бездушного. И я невольно попятилась подальше от края платформы, тут же вспоминая на кануне сказанные слова Виктора.

— Павел, избавь повинную от лишней одежды и посади её на цепь, — обратился к громиле бездушный, на что Павел, угрожающе-хищно улыбнувшись, метнулся ко мне.

— Ну вот и пришёл твой час расплаты, убийца, — довольно прохрипел громадина и вцепился своими огромными лапищами мне в лиф.