Игры Богов. Любовь, Ненависть и Месть

И теперь оставшиеся в живых горожане стали завидовать своим соплеменникам, сгоревшим в обрушившимся на город огне.

Мрачными тенями бродили они по некогда оживлённым улочкам города в поисках хоть какого-то пропитания. И случайно пойманная крыса, имевшая несчастье выйти погреться на солнышке, становилась невиданной роскошью изголодавшимся людям.

Изредка пролетавшие над городом птицы моментально падали в низ, пронзённые стрелами оставшихся в живых солдат.

По заваленной грудами камней и полуобгоревшими досками улице медленно передвигался ободранный мужчина, прихрамывая на одну ногу со следами запёкшейся крови. По обрывкам лохмотий, свисающих с его фигуры, и висящем у его бедра мече можно было с лёгкостью догадаться, что совсем недавно этот человек был фригийским ратником. А наколотая на его груди татуировка головы ящера, просвечивающаяся сквозь рваную тунику, говорила о его принадлежности к подразделению стрелков- погонщиков.

Устало перебирая ногами, ратник молча передвигался, бросая через взлохмаченные длинные чёрные волосы взгляды на окружающую его разруху.

Проходя через бывшую совсем недавно торговой площадь, ратник обходит лежащего лицом к земле маленького толстого мужчину с вытянутой в сторону рукой с раскрытой ладонью. Рядом с ним, в пепле что-то поблёскивает и ратник, наклонившись, находит почерневшее колечко с большим фиолетовым камешком. Мельком взглянув на него, мужчина бросает вещицу на землю.

Кольцо, прокатившись немного в сторону, останавливается у засыпанной пеплом головы человека, тело которого придавлено упавшей на него сзади массивной дверью с круглыми обгоревшими вмятинами от огненных горшков.

Чуть дальше, у полуразрушенного, обвалившегося здания, монотонно покачиваясь, сидит женщина. Из-за копоти, покрывшей её лицо и волосы, припорошенные пеплом, невозможно определить её возраст. В руках она держит свёрток с торчащими из-под тряпок уже посиневшими ножками младенца.

–Спи малышка сладким сном, – тихо напевает женщина, – …..

Продолжая напевать и покачиваться, она поднимает глаза на проходящего мимо неё мужчину и, медленно провожая его взглядом, вдруг замолкает. Её взгляд, ещё недавно такой ласковый и добрый вдруг становиться взглядом …. Остановившись и перестав петь, женщина что –то безмолвно шепчет, яростно двигая губами в след уходящего ратника и тот, словно почувствовав что-то оборачивается.

На мгновение их взгляды встречаются и женщина, снова начиная монотонно покачиваться, наклоняется к тельцу ребёнка, мило улыбаясь:

–Прилетит к нам голубок, даст тебе зерна чуток. Баю-бай, спи, малютка, засыпай.

Немного постояв, мужчина продолжает свой путь и сворачивает за угол, в сторону раздающихся странных звуков, прерывающихся собачьим лаем.

Там он становиться свидетелем ещё более ужаснувшей его картины человеческого безумия.

Прямо на дороге сидит старик, прижимая к себе одной рукой невесть откуда добытую им свиную ляжку, почерневшую то ли от копоти, то ли от разложения, а другой – длинную палку, которой отбивается от нападающих на него двух собак. Псины, почуяв еду, страшно скаля зубастые пасти, угрожающе лают и стараются напасть на человека, но тот, яростно махая в их стороны палкой, изо всех сил старается уподобиться их лаю и, оскалив полу-беззубый рот, издаёт злобные рычащие звуки:

–Р-р-р-ы!– Рычит от, отпугивая животных. Один из его ударов задевает худой, наполовину опалённый бок собаки и она, жалобно взвизгнув, боязливо поджимает хвост. Однако голод страшнее побоев и псина, припав на брюхо, отползает в сторону. Но не для того, что бы ретироваться. Косясь озлобленными глазами на обидчика, переключившегося на другое животное, она медленно заползает к нему за спину и цепляется всей своей пастью в его загривок.

Крик человеческой боли смешивается с рычанием и лаем собак.

Старик отпускает свою драгоценную добычу.

Ляжка падает на землю и одна из собак, тут же схватив её, быстро уноситься прочь, в то время, как другая, оставив мужчину лежать с окровавленной шеей, бросается её догонять и вскоре скрывается за грудами обгорелых брёвен и камней.

Старик, хватаясь почерневшими от копоти и земли руками, пытается зажать глубокую рану на своей шее, но от этого боль становиться ещё сильнее и он, смирившись со своей участью, обессиленно падает, щедро орошая высушенную от жары землю каплями горячей крови.

Раздирая о кусты и без того рваную рубаху, Дохлый, высоко поднимая ноги, с быстротой зверя несётся к берегу. Спелые апельсины то и дело выпрыгивают на землю из свисающей за плечами корзины и, растоптанные бегущим следом Немым, рыжими лохмотьями остаются на зелёной траве.

Поскользнувшись о скользкую корку фрукта, Немой упал на спину ногами вперёд и, судорожно собирая рассыпавшиеся фрукты, стал ползать по утоптанной траве, оглядываясь на ломающиеся от бега Дохлого ветки.

– Да брось ты!– услышал он удаляющийся голос друга и, вскидывая за плечи корзину с остатками апельсинов, побежал вперёд.

– Ах ты, з-зараз-за!– услышал он крик Боцмана с берега и прибавил шаг.