Игры Богов. Любовь, Ненависть и Месть

Все из под-тишка переглядывались, не зная, стоит ли доверять незнакомцу или нет.

–О чём толкуете? – Спросил гость, присаживаясь к группе мужчин, разделывающих ляжку ящера.

–Так знамо, о чём, – ответил Мьянхма, отрезая кусок мяса и протягивая его ратнику, и мотнул он головой в сторону дворца, – о родимом.

–Э-эх! Вина бы сейчас чарку! Хоть самого что ни на есть паршивого, – протянул один из мужчин, тщательно прожёвывая свой кусок, – а в закромах-то наверное, всякого хватает!

–А что же о нём? – как бы невзначай снова спросил ратник, возвращаясь к начатому разговору.

–Не поймём мы вот что-то. Весь город в руинах, а он вон стоит, как ни в чём не бывало, – примеряя стрелу к луку, задумчиво произнёс Мьянхма, целясь в сторону дворца.

–Будто заговорённый, – подтвердил один из мужчин, обсасывая жирное лакомство.

–Вот-вот. Ни огонь, ни камень не берёт.

–А, может, Теймур приказ такой дал? – неожиданно произнёс ратник и все дружно повернули к нему головы.

–Это какой же такой?

–С чего бы?

–Ты почём знаешь?

–Для себя приберёг, – ответил всем сразу ратник и, оглянувшись, словно боясь, что кто-то ещё его услышит, подозвал мужчин к себе ближе:

–Я вот что думаю, – тихо заговорил он, – почто Теймур так осердился? Что не сдались мы сразу, а ворота закрыли и к морю дёрнули. А если бы так, по-хорошему, не стал бы он город палить.

–Ну, ты скажешь!

–Он же людей на обед жрёт! – Раздались возмущённые возгласы в сторону ратника.

–Чего уж теперь-то. Поздно репу варить, когда каша съедена.

–Почто поздно-то?– Не унимался ратник. – Я вот по городу шёл, народу много видел. Надо людей спасать. Не то подохнем все тут от голода. Или, хуже того, друг друга жрать начнём.

–А что, братцы, коли свернём ему шею, может и пощадит нас Теймур?– С надеждой предположил вдруг кто-то.

–Ну да, конечно же, пощадит. Дождёшься от него!– Раздались с разных сторон слабые голоса.– А вот припасов там явно хватит не на один день. Почему мы должны подыхать, как голодные собаки, пока там жрут мясо и пьют вино?

Молча переглянувшись друг с другом, приободрившиеся мужчины поднялись и медленно побрели в сторону дворца, по пути собирая других оставшихся живых солдат и валяющееся на земле оружие.

Глава 23

Он не помнил, как отключил преобразователь. Но, падая, увидел мерцающий свет, широким полотном устлавший чернеющую землю.

Р-раз!

И Цхураб погружается в мягкую сверкающую бездну и проваливается сквозь неё наружу, падая на какое-то странное красное существо.

Не успев ничего сообразить, он слышит, как гуманоид что-то шепчет ему и с силой толкает его обратно.

Два!

Почувствовав лёгкую невесомость, Цхураб открывает глаза и видит, что падает с огромной высоты в глубокое каменистое ущелье с бурлящим потоком прозрачной воды. Зажмурив глаза от ужаса, он уже готовиться к неминуемой гибели, как вдруг мягко приземляется на что-то холодное и гладкое и открывает глаза.

Далеко под ним всё то же ущелье.

А он сам словно завис в воздухе.

Но через мгновение Цхураб понимает, что лежит на сверхпрочном прозрачном стекле, которое вдруг начинает белеть и вскоре он оказывается в огромной белой комнате с большим количеством стеллажей и пробирок.

Не успев понять, как он сюда попал и что это за место, мужчина словно проваливается в засасывающий его пол и тут же вылетает на мощёную площадь незнакомого города в самый, казалось бы, не подходящий момент. Вокруг него раздаются взрывы и, что-то крича на непонятном языке, бегут одетые в платья безволосые приматы. Сквозь пелену окружающего его дыма на него смотрят два огромных голубых глаза. Цхураб приближает к ним лицо, что бы рассмотреть их лучше, но, так и не успев ничего сообразить, снова падает в укутывающую его теплотой бездну.

Он кубарем катится по переливающемуся всеми оттенками сине-голубого цвета, пульсирующему туннелю, круто петляющему из стороны в сторону. Скорость, с которой Цхураб несётся по обволакивающему его желобу, настолько высока, что, кажется, сознание его летит далеко впереди тянущегося за ним его же тела. Ему кажется, что все его мышцы нереально вытянулись в длинную тонкую струну и стали почти прозрачными, а открытые в ужасе глаза настолько велики, что видят окружающую его мерцающую бездну на все триста шестьдесят градусов. Он смотрит на свои уродливо вытянутые руки, ноги, голову, лицо… Комом подступающая к его горлу тошнота уже готова вырваться наружу, как вдруг Цхураб вылетает в кромешную темноту и взвывает от неожиданно накрывшей его нутро острой боли.

Далеко за полночь отряд, состоящий из нескольких десятков измождённых, но с упорством хватающихся за свои жалкие жизни людей подходят к кованному забору, окружающему дворец владыки, утопающий в потемневших садах.

–Откройте! Мы хотим есть! – Забарабанила толпа обречённых на голод людей в ажурные ворота.

–Чего надо?– Грубо огрызнулся появившийся по ту сторону гвардеец.

Уверенно стоящий на ногах, с презрительной улыбкой на довольном лице он разительно отличался от кучки оборванцев, потревоживших его покой.

–Мы хотим есть, – повторил протиснувшийся через вооружённых чем попало мужчин Мьянхма..