Игры Богов. Любовь, Ненависть и Месть

Как яичная скорлупа, трещит деревянное тело под натиском морской пляски и кидает в разные стороны от непредсказуемых па капризной партнёрши, злобно пенящейся от соприкосновения с хрупким и неумелым танцовщиком. Каждый раз, ныряя кормой в пучину её страсти, кораблик вырывается из смертельных объятий и попадет в новые, более мощные и крепкие.

Но вот, казалось, его мучениям наступает конец.

Шторм закончился так же внезапно, как и начался.

Из-за туч, словно разведённых чьими то невидимыми руками, мелькнул луч солнца и осветил истерзанное тело морского бродяги, качающегося на успокаивающихся волнах.

Побитая и израненная команда в трюмах, тяжко охая и вздыхая, готовая зализывать раны, выползает на палубу.

Здоровяк Кормчий и Капитан занимают привычное место на корме, а Боцман отдаёт первые распоряжения:

–Эй, давай, давай, шустрее. Шевели маслами. Крепи реи. Паруса…

В нижнем трюме, ползая на карачках по залитому водой с масляными пятнами полу, Торвальд подсчитывает убытки:

– О, горе мне, горе! Пять чаш с маслом! Шерсть! Тончайшая шерсть! Надо причалить к берегу. Просушить всё на тёплом южном солнышке. Не то загнеёт.

Капитан, отдавая команды, пристально вглядывается в тихую морскую гладь. И наступившее затишье должно было бы радовать его. Однако есть что-то необычное в этом мертвецки тихом безветрии, во внезапно замершем море.

Капитан выглянул за борт.

Казалось, всё вымерло. Ни большой, ни малой рыбёшки, ни…

Что это?

Словно вода уходила из-под корпуса корабля, обнажая его побитый в неравной схватке торс, улепленный мелкими ракушками.

Капитан прислушался.

Откуда – то из далека послышался странный гул.

Он уже слышал такое. Да, точно. В молодости, во время перегона табунов лошадей, были точно такие же звуки. Но здесь… Словно топот приближающегося огромного стада, гул нарастал и становился всё ближе и ближе.

Что это может быть?

Капитан всмотрелся в ясный горизонт мирного неба.

По всей его ширине, плавно нарастая, перекатываясь и бурля, огромным веретеном катился водный вал.

Настолько огромный, что ни многолетний опыт Капитана, ни слаженная работа команды не смогут справиться с этим надвигающимся на них бедствием.

–В трюм! – Заорал Капитан и команда, напуганная непонятным гулом, толкаясь и падая, понеслась в укрытие.

Пусть не столь надёжное, как если бы они были на земле, но всё же.

Капитан, бегущий последним, оглянулся.

Приближающаяся ровная стена воды невообразимых размеров, становилась всё выше и выше и, казалось, уходила своей вершиной в самое небо.

Но что это?

Мужчина замер, не в силах двигаться, заворожённый увиденной им картиной.

–Капитан!– Заорал Боцман, высовывая голову из трюма, и тут же нырнул обратно:

–О, чёрт!

Нет, это невозможно. Несколько раз зажмурив дряхлые веки, Капитан широко открыл глаза и не поверил тому, что открылось его взору.

Глава 26

–Ну ты, блин, даёшь!– Не переставал удивляться Дохлый, перебирая ногами следом за бегущим впереди него Немым, – вот так – р-раз- и всё! А он то, гад! Думал всё, кранты! А ты…

Молодые люди стремительно выбегают на ночной берег и оглядываются по сторонам.

Тонкий месяц серебряным серпом отражается на морской глади, оставляя длинную колыхающуюся на мелкой ряби дорожку.

– Ушли! Чёрт! Они бросили нас! –В отчаянии закричал Дохлый и упал коленями на мокрый песок, обхватив голову руками.

Набежавшая на берег волна окатывает его с ног до головы и тянет за собой в море, но Немой хватает друга подмышки и тащит обратно вглубь берега.

–Что? Ну что нам теперь делать?!– продолжает завывать мужчина, выдирая себе и без того жидкие волосы.

Немой садится рядом с ним, осматривается по сторонам и тихо вздыхает.

–Наверное, судьбой мне написано быть ужином у этих дикарей. И зачем я подписался на это плавание? Сидел бы и сидел дома, горя не знал! Нет же! Дальние страны подавай! Приключения хотел. Вот тебе приключения!– Обводит Дохлый рукой пустынный берег.

Порывы ветра становятся всё сильнее и сильнее. Пальмы, сгибая свои длинные тонкие стволы, клонят ниже к земле свои мохнатые головы. Волны всё ближе и ближе подкатываются к зелёным кустам, унося с собой сорванную ветром листву и ветки.

Сгорбленная парочка одиноко сидящих на берегу людей, мокрая и несчастная, прижимаясь друг к другу, с тоской смотрит на теряющийся в серых тучах горизонт.

«Так не долго и утонуть. Надо бы укрыться на время, а завтра и подумаем»,– решает Немой и, посмотрев на совсем сникшего друга, соединяет руки над головой в виде крыши и кивает в сторону леса.

–Лады,– всхлипывает тот, – пойдём, укроемся где-нибудь, что ли, там видно будет, – и, тяжко вздохнув, поднялся на ноги и подал руку Немому.