Игры чародеев

Глядя в глаза мертвой подруги, я ещё раз прокручивал в голове весь её рассказ. В словах Алисы не было ни лжи, ни притворства. Она честно говорила тяжелые, постыдные вещи. Так же, как двадцать лет назад Алисе рассказывал без утайки страшную, горькую правду её отец.

Сердце кипело от ярости и гнева к этой девушке, но рациональные доводы говорили иное: она делала то, что было нужно. Не знаю, была ли её главным приоритетом необходимость уберечь джинна от посторонних – или же она просто пыталась обезопасить собственную жизнь.

Не знаю, как бы поступил на её месте.

И теперь это было неважно. За свой выбор Алиса заплатила более чем высокую цену – собственную жизнь.

Несколько минут мы сидели молча. Вдыхая свежий, сочный воздух загробного мира, я ещё раз пропускал через себя поток всей этой истории, анализировал её, расставлял акценты, как будто пытался решить – имею ли право простить Алису.

И принял решение.

Встав со стула, я подошел к ней и нежно положил руку ей на плечо.

– Жаль, что всё так сложилось, – сказал я.

Она не ответила.

Мы молчали, глядя друг на друга

– Что с тобой будет дальше? – спросил я.

– Сорок дней после смерти души людей находятся здесь. А потом – или окончательно уходят, или же навсегда остаются в этом месте, в надежде вырваться обратно в мир живых.

– Такое возможно?

– Говорят, что да. Мертвые не могут переплыть Стикс в обратную сторону. Но реку можно обойти через землю Стражей. Впрочем, ладно – рано тебе знать про тонкости загробной жизни. Сам всё поймешь, когда придет время.

– А ты? Что ты выберешь? Останешься здесь?

Алиса снова посмотрела мне в глаза.

– Я хочу к маме, – тихо сказала она.

За окном раздался раскатистый звук трубящего рога – как будто некий средневековый генерал объявил сбор своего войска.

– Это Стражи, – Алиса вскочила с места. – Идут за тобой. Быстрее – я помогу добраться до Стикса.

Быстро открыв дверь, она жестом приказала следовать за ней. Мы со всех ног бросились бежать по пыльным, вытоптанным улицам загробного поселения и, выскочив за ворота, устремились в лесную чащу. Оглянувшись, я увидел, что за нами по пятам неслись десятки людей, один-в-один похожих на Стражей, которым мы недавно дали отпор. Но от такой толпы нам точно было уже не отбиться.

Алиса, ловко уклоняясь от ветвей деревьев, уходила вглубь леса. Стараясь не отставать, я двигался следом – но выходило не так изящно: неровности под ногами так и норовили повалить меня на землю, а ветки непрерывно хлестали по лицу.

Сзади начал доноситься шум преследования – Стражи бегали намного лучше нас и, похоже, никакие преграды были им ни по чем. Мы выскочили на знакомую протоптанную тропу, которая, извиваясь, тянулась между двух стенок леса, а вдали виднелся просвет – именно там билась о берег река Стикс.

– Беги быстрее, я задержу их! – крикнула Алиса, останавливаясь.

Я тоже хотел остановиться, но она жестом потребовала двигаться дальше.

– Что мертво умереть не может, – усмехнулась она.

Ноги понесли меня дальше. Украдкой оглянувшись, я увидел, как Алиса подобрала с земли увесистую палку и, заняв оборонительную стойку, ждала приближения противников. На сколько она сможет задержать преследователей? Секунда? Две? В любом случае, тратить эти мгновения понапрасну было нельзя.

Выбежав на прибрежную территорию, я почти сразу очутился около уже знакомой лодки, из которой Харон как раз высаживал пожилую, умиротворенно выглядевшую женщину. Завидев меня, перевозчик сделал большие глаза:

– Вот те на, – проговорил он.

Кажется, Харон хотел добавить ещё что-то, но не успел. Под равнодушный взгляд высаженной на берег старушки я изо всех сил налетел на лодку и, столкнув её в воду вместе с паромщиком, запрыгнул внутрь.

– Греби! – громко скомандовал я. Похлопав по карманам, я нащупал и вынул два американских четвертака и почти насильно всунул их паромщику.

– Ну, греби так греби, – пожал плечами Харон. – Мне платят – я везу. А уж в какую сторону – так это не моя забота.

Вёсла, знакомо поскрипывая креплениями, принялись вспахивать воду. Покачивающаяся лодка неторопливо начала пересекать реку. На берегу появились стражи – они смотрели на меня своими безразличными лицами, которые, если бы могли выражать эмоции, наверняка исказились бы в гримасе злобы.

– Ты, это… Не первый уже такой – кто в мир живых вернуться пытается, – вместе со мной глядя на выстроенную шеренгу стражей сказал Харон. – Обычно только никто из леса даже выйти не может. Как будто не пускает он. Система… как мне там говорили… этот… «Нипиль» – во! Туда зайти можно, а обратно никак. А ты – гляди-ка! Вышел. До тебя, почитай, давненько никто не выходил.

Словоохотливый старик прищурился, всем своим видом показывая, что ведёт какие-то математические подсчёты.