Игры чародеев

Но реальность была куда проще и прозаичнее.

– В любом человеке, предмете, растении – и даже в воздухе непрерывно пульсирует множество невидимых волн, – я аккуратно и медленно начал отвечать на каверзный вопрос. – Эти волны, которые называют стихиями, переплетаются в единый замысловатый узор – и вместе образуют поток энергии, питающий изнутри всё живое и неживое.

Единая энергия напоминает толстый корабельный канат, состоящий из множества волокон-стихий: пока все они сплетены воедино, канат держится прочно и крепко. Но стоит одному из волокон вдруг ослабнуть – и весь канат тут же потеряет свою упругость.

Настоящая магия – это умение воздействовать на стихии и с их помощью изменять поток энергии: перенаправлять его в нужное русло, усиливать или же, напротив, ослаблять силу его течения.

– Сравнение с канатом – это хорошо. Но почему тогда одни маги оказываются сильнее, а другие – слабее? – спросила Анастасия Петровна.

– Часто у магов бывает предрасположенность к управлению той или иной стихией. Это как своеобразная генетическая особенность: одни легко подчиняют и используют мощь ветра или воды, другие – силу огня, земли или какого-то другого элемента.

Именно стихии определяют, какие заклинания будут даваться чародею легко, а какие – вызывать трудности. Какая магия будет сотворяться им быстро, а какая – требовать уйму времени. Вот почему одно и то же волшебство в руках двух, пусть даже одинаково опытных магов, может работать совершенно по-разному.

– Сколько всего существует стихий?

– Очень много. Около полутысячи.

– Семьсот девяносто шесть, – она назвала точную цифру. – И к скольким стихиям волшебники обычно имеют предрасположенность? – женщина продолжала проверку.

– Большинство магов хорошо владеет одной, максимум двумя стихиями. И лишь единицам подвластно три, четыре и более стихий. Таких волшебников называют перманентами.

Говорят, люди с подобными способностями рождаются раз в десятки лет – во время редкого планетарного парада. С помощью своих врожденных талантов перманенты могут создавать заклинания гораздо быстрее остальных – и дольше держать их в рабочем состоянии.

– Вы перманент? – Анастасия Петровна вдруг вцепилась в меня пристальным строгим взглядом.

На мгновение я растерялся от такого вопроса.

– Нет, я обычный маг с одной стихией, – улыбнулся я.

– И какая у вас стихия?

– Эфир, – ответил я.

– Будь вы перманентов, в любом случае не признались бы, – сухо бросила она. – Ну что же, вижу с азами теории магии вы немного знакомы. Тогда вернемся к вашему личному делу.

После армии вы поступили на философский факультет Государственного университета. Вступительные экзамены сдали на «Отлично». Почему именно философия?

Она снова перевела взгляд на меня.

– Для поступления в школу магии было уже поздновато. И я подумал, что философия может оказаться наиболее близкой к волшебству наукой, – ответил я. – Недаром великие философы часто оказывались неплохими волшебниками.

– Ещё неплохие чародеи получаются из историков, – вставила ремарку Анастасия Петровна. – Кстати, хорошо, что на вступительных экзаменах вы не использовали магию и сдали всё честно и без хитростей.

Установилась короткая пауза.

– Откуда вы знаете, что не использовал?

Строгая женщина оставила мой вопрос без ответа.

Осведомленность «Периметра» не переставала поражать воображение. Во время тех экзаменов я действительно не прибегал к помощи заклинаний – все испытания прошёл сам, без жульничества и уловок. Правда, дело было не в моей честности или принципиальности – просто в то время я был совсем ещё начинающим магом и просто испугался того, что не смогу скрыть от посторонних глаз шпаргалки с ответами или отвести от себя внимание наблюдателей на экзамене. Слишком большим казался шанс неудачи – и потому я решил не идти на такой риск.

– На втором курсе вы попали в аварию, – глава кадровой службы вернулась к записям в папке. – Больница. Реанимация. Вижу, несладко вам пришлось.

С неприятным ощущением я вспомнил тот эпизод своей жизни.

Был осенний вечер, как раз начало темнеть, моросил мелкий неприятный дождь. После восьми часов в библиотеке я возвращался на мотоцикле домой. Машин на дорогах было мало, маршрут я знал хорошо – а потому ехал быстро и уверенно. Вернее сказать – самоуверенно. Вынырнув из длинного сухого тоннеля на скользкую от капель дождя дорогу, я на секунду потерял управление – и этого оказалось достаточно, чтобы мотоцикл повело в сторону.

Затем последовало падение, удары об асфальт, переломы, разодранная кожа, потеря сознания.

Смерть тогда явно ходила рядом, поматывая кривой, ржавой косой. Но так меня и не дождалась.

Врачи констатировали у меня сильную кровопотерю. Оно и неудивительно – после моих-то травм. Чтобы выжить, требовалось частое переливание крови.

Тогда-то на помощь и пришла Алиса.

Она только-только перевелась к нам в университет из другого города. До этого мы не были особо дружны: знали друг друга в лицо, здоровались, случайно сталкиваясь где-нибудь в коридорах – но не более того.