Игры чародеев

Осмотревшись и не заметив ничего примечательного, я приблизился к невысокой изгороди вокруг большой стелы, установленной в самом центре площади. По всей видимости, именно об этом памятнике и написал Максим.

До назначенного времени встречи оставалось около получаса.

Не знаю почему, но воображение поочередно нарисовало человека, которого я ожидал, сначала крепким бугаем с гигантскими бицепсами, затем – наоборот, щуплым пожилым бородатым турком в тюбетейке и с хитрым взглядом. Каково же было мое удивление, когда со стороны одной из улиц ко мне приблизилась миниатюрная рыжеволосая веснушчатая девушка европейской наружности, в легком летнем платьице и с небольшим рюкзаком за спиной, из которого торчала голова плюшевого медвежонка.

– Привет, – она улыбчиво протянула мне руку, – я Аня. Максим попросил встретить тебя. Как долетел?

– Да… нормально, – я немного растерялся от такого непринужденного общения. В последние дни все и всё вокруг меня было грубым, черствым и по-мрачному саркастичным, а эта милая девчушка, оказавшаяся сейчас здесь, словно прибыла из какого-то другого, более светлого и радостного мира.

Неужели это она – тот самый сильный некромант, который должен был помочь нам в поисках?

– Ну что? Займемся делами? – спросила Аня.

Я утвердительно кивнул.

– Хорошо. Вам нужно помочь создать алкафест некоей женщины, Адель Бертан. Верно?

– Именно так. Она жила в Стамбуле и скончалась лет двадцать назад.

– Ты знаешь, что алкафест можно собрать только в месте её смерти?

– Да, Максим говорил об этом. Но, честно говоря, я понятия не имею, где она умерла.

– Об этом не волнуйся, – уверенно глядя на меня, сказала Аня. – Я как раз навела справки.

Аня вынула из кармашка своего рюкзака немного помятый лист бумаги и протянула мне. Это был ксерокс какого-то документа – но прочесть его я не мог, всё было написано по-турецки. Поймав мой вопросительный взгляд, Аня улыбнулась.

– Прости, не сообразила, что ты не знаешь язык, – она забрала бумагу назад. – Максим сказал, что Адель похоронили на кладбище Бешикташ.

Я вспомнил ворота кладбища из воспоминаний Алисы, на которых изогнутыми железными прутьями было выложено это название.

– Пока ты был в пути, я наведалась к ним в администрацию и раздобыла копию регистрации о её захоронении, – продолжала Аня. – Адель Бертан, гражданка Турции и Англии, скончалась почти четверть века назад, в августе 93-го года. Похоронена спустя три дня после смерти. Здесь есть личные данные – номер паспорта, место жительства и прочее.

– А причина и место смерти указаны?

– Нет, – покачала головой Аня, – Такую информацию кладбища не запрашивают. Но это не страшно – тут целая куча других данных, по которым мы выясним всё, что нужно.

– И где мы это выясним? – нахмурился я.

– В полиции. Они должны регистрировать все случаи смерти и проводить проверку: нет ли следов убийства, ограбления и всё в таком духе. Надо покопаться в полицейских архивах – думаю, там мы и найдем то, что ищем.

– Нам дадут покопаться в полицейских архивах? – удивился я.

– Если очень попросить, то дадут, – улыбнулась Аня. – Пошли!

Она направилась в сторону автомобилей такси, шеренгой припаркованных неподалеку. Сказав одному из них что-то на турецком и услышав положительный ответ, она кивком указала на автомобиль.

– Таксисты здесь – страшные проходимцы, – усаживаясь следом за мной на заднее сиденье, пояснила Аня. – Но если дать понять, что ты – не просто турист, то облапошивать, скорее всего, пытаться не станут.

Мы тронулись с места и завихляли по тесным улочкам древнего города. Водитель несколько раз что-то спрашивал у моей знакомой – та, судя по интонации, отвечала довольно небрежно.

– Спрашивает, откуда я так хорошо знаю турецкий, – пояснила Аня.

– И откуда же? – не удержался я.

– Очень люблю иностранные языки, – с улыбкой ответила она и сменила тему. – В интернете пишут, что Центральный архив полиции Стамбула находится здесь неподалеку. Конечно, основная часть дел уже давно оцифрована и хранится на их серверах – но это касается только документов, составленных не позднее двухтысячного года. А вот более ранние бумажки кое-как каталогизированы, лежат в запаснике и ознакомиться с ними можно только вживую. Логика простая – относительно свежие дела доступны сыщикам в режиме онлайн. Но если нужно поднять старое досье, они находят его реквизиты в цифровом каталоге – затем едут в архив и читают документы в оригинале. Эдакая цифровизация наполовину.

Я не очень уловил архивоведческий ликбез, который устроила Аня, но автоматически кивнул головой – похоже, она хорошо понимала, что делала. Куда больше меня заботило то, как эта девушка намеревалась попасть внутрь полицейского архива. Едва ли туда дают доступ всем подряд.

– О том, как попасть внутрь не переживай, – она словно прочла эту тревогу в моих глазах. – Просто выполняй мои инструкции и всё получится, договорились?

– Хорошо, – я кивнул головой в знак согласия.

Аня немного покопалась в своем миниатюрном рюкзачке и вынула оттуда какой-то блестящий предмет.

– Что это? – спросил я.

– А на что похоже? – вопросом ответила она.