Игры чародеев

Приглядевшись, я узнал игрушечный полицейский значок – точно такие продаются в составе многочисленных детских наборов на любой барахолке – вместе с пластмассовыми наручниками и пистолетом.

– Теперь не отвлекай, ладно? – Аня закрыла глаза и крепко сжала игрушку в ладони. – Мне надо поработать.

Я послушно молчал, но продолжал следить за своей новой знакомой. Впрочем, ничего любопытного так и не произошло – она лишь продолжала сидеть с закрытыми глазами до момента, пока автомобиль не припарковался у бровки тротуара.

Открыв глаза и осмотревшись по сторонам, Аня удовлетворенно кивнула, затем передала водителю несколько мятых купюр и, бросив что-то на турецком, легко выпрыгнула за дверь.

Мы очутились перед длинным, красивым зданием, фасад которого был украшен разнообразными глиняными орнаментами. Внутрь вело несколько дверей, находившихся на некотором расстоянии друг от друга. Аня быстро изучила вывески, развешанные рядом с входами.

– Нам сюда, – Аня ткнула в ближайшую к нам дверь. – Держи! Потом объясню.

Она всучила мне в руки тот самый игрушечный полицейский значок.

Мы поднялись по ступенькам и вошли в темный холл административного здания. Свет здесь едва-едва пробивался через замызганные, давно немытые окна. Перед нами, лениво разглядывая картинки в журнале, сидел толстый полицейский с колоритными усами, размер которых легко дал бы фору даже усам Сальвадора Дали. Заметив нас, охранник оторвался от чтения.

– Покажи ему значок и скажи что-нибудь на русском с серьезным видом, – шепотом скомандовала Аня.

– Что сказать?

– Да что угодно, он всё равно не поймет.

За последнюю неделю я хорошо научился выполнять приказы – какими бы странными они мне ни казались – и не задавать лишних вопросов.

– Классные усы, небось полжизни растил, – показывая охраннику детскую игрушку, брякнул я первое, что пришло в голову. Ума не приложу, почему из всех возможных фраз я выбрал именно эту.

Кажется, Аня немного хихикнула, но тут же заговорила с полицейским и протянула сложенный пополам лист бумаги. Охранник развернул его, внимательно изучил, а затем бросил несколько слов в ответ.

– Скажи еще что-нибудь, – повернувшись ко мне, с невозмутимым видом скомандовала девушка.

– Интересно, а ты их на бигуди закручиваешь, или они сами собой так вьются? – ровно и монотонно продолжил я нести белиберду.

Аня, скрыв улыбку, снова заговорила с охранником. Тот внимательно выслушал её, после чего с недоверием посмотрел на меня и, поясняя что-то на турецком, указал в сторону винтовой лестницы.

– Пошли, – скомандовала девушка.

Мы поднялись по лестнице, и вышли в длинный, абсолютно пустой коридор. И только теперь Аня остановилась и, сдерживаясь изо всех сил, захихикала.

– Дались тебе его усы, – веселилась она.

– Что на ум пришло – то и говорил, – немного обиженно пояснил я.

– Ладно, – она закончила смеяться, но всё ещё улыбалась, – пойдем займемся делом.

– Хитрый трюк, – улыбнулся я, разглядывая пластиковый значок; было очевидно, что по дороге сюда Аня успела превратить бесполезную игрушку в некий талисман. – И что увидел охранник вместо этой пластмасски?

– Удостоверение сотрудника Интерпола, – пояснила она, – у них с полицией Стамбула договоренности о сотрудничестве. Сказала, что ты детектив из Польши, ведешь расследование, а я – переводчик. Хоть в чем-то не соврала.

– А что за бумагу ты ему показала?

– Пропуск в здание, – Аня развернула бумагу и улыбнулась: гладкий лист был совершенно пустым. – Вернее, он так думал.

– Ловко придумано, – кивнул я. – А если бы он говорил по-русски?

– Он? Ты его видел вообще? Да этот башебузук по-турецки то еле-еле разговаривает.

Мы прошли до конца по коридору и, поднявшись еще на один этаж, свернули в распахнутую настежь дверь. Внутри оказалась огромная комната: небольшой предбанник с несколькими стационарными компьютерами, в котором мы очутились, был отделен от остального помещения длинной стойкой. За ней находились многочисленные архивные шкафы с характерными круглыми вентилями для перемещения ящиков.

Непринужденно перебросившись парой реплик с пожилой женщиной, сидевшей за стойкой и лениво читавшей какой-то бульварный роман, Аня указала на один из включенных компьютеров.

– Старые дела не сканировали, – напомнила Аня, – они по-прежнему хранятся только на бумаге. Но картотеку, к счастью, всё же перегнали в цифровой вариант.

Аня быстро застучала пальцами по клавиатуре, на удивление хорошо ориентируясь в совершенно непонятной мне компьютерной программе. Затем достала из кармашка рюкзака копию документа, добытого в канцелярии кладбища, и принялась перепечатывать из него какие-то сведения.

– Бертан… номер паспорта…, – быстро набирая буквы и цифры на клавиатуре, тихо диктовала себе под нос Аня.

Громко стукнув по клавише ввода, она отвела руки в стороны от клавиатуры. Старый компьютерный блок затрещал и через несколько секунд на экране появилось сообщение, которое я понял даже без знания местного языка – в базе данных ничего не найдено.

– Что за черт? – тихо воскликнула Аня. – Хотя…