Игры Фортуны

— Комендант дал мне немного денег и отпустил. Добрые люди помогли мне скрыться. Я долго скитался, сначала просто бежал, куда глаза глядят, потом пытался найти свой путь. Что я умел, что знал, кроме своей тюрьмы? Но был молод, силен, и сгодился по крайности для войны — чему проще научить человека? Явился в Запорожскую Сечь, стал казаком. Был при штурме Очакова, где воевал когда-то и мой отец. Когда заболел, не смог боле казаковать, на накопленные деньги обзавелся кое-какой торговлей. Жил в Петербурге под чужой фамилией. И тут бы мне все забыть и жить, как все люди живут, но так тоскливо стало — захотелось узнать, что с моими родными. В зеркало на себя смотреть не мог. Чудилось, что кто-то стоит за моей спиной и зовет тихо так: «Иван! Иванушка! Kleine Hanshen!» Как матушка младенцем называла. Зов я услышал, одним словом. Поехал в Холмогоры. Знал, что они все там. Но не застал ни сестер, ни братьев. Люди тамошние сказали, что мои сестры и братья уплыли куда-то на корабле «Полярная звезда», а родители — давно умерли. Про батюшку и матушку я знал, а про сестер с братьями — нет. Вот я и пришел к вам, ваша светлость. Может, вы знаете…  Говорили мне добрые люди, что отец ваш близко к моей семье стоял в царствование покойной Анны Иоанновны…

— Вы истинно какой-то искатель мертвых. Отец тоже давно почил. А меня упаси Господь от ваших дел! Сие государственная тайна, знаете ли, и за разглашение ее…  Да и вы откуда все это знаете? Про сестер и братьев? Про «Полярную звезду»? Я — верный подданный государыни нашей Екатерины Алексеевны, и как бы ни хотел помочь вам, связан обязательствами более высокого характера. Вам было бы лучше сразу уйти, сударь.

Питер Бирон демонстративно отвернулся от странного посетителя и подошел к окну. Но видел за стеклом не тихую Митаву, а все то же, давнее, смутное, полузабытое — пепельно-серые воды Ладоги, башни Шлиссельбургской крепости вдали, переправу…

Герцог вдруг решился: если этот человек тотчас не воспользуется «золотым мостом», который он дарит ему, словно побежденному войску, придется рассказать ему все, что ведомо. Но этим знанием самозванец либо призрак из прошлого сам обречет себя на несвободу: отпустить его в таком случае герцог Курляндии будет уже не вправе. Петр Бирон ждал. Слушал, как скрипуче тикают на мраморном камине часы. Стискивал за спиной руки. Ждал.

— Ваша светлость, помогите мне, Бога ради…  — в голосе гостя впервые появились нотки мольбы. — Каждому человеку на этой земле нужно знать, кто он есть, и кто его близкие. Я же смотрю в зеркало и вижу тень, пустоту. Это страшно, видит Бог!

— Еще страшнее, поверьте, гнить в остроге или в каземате. Или вы осознанно идете на это? Зачем?

— Я хочу вернуть самого себя! — сказал странный посетитель.

— Да послушайте вы! — почти закричал герцог. — Нет на свете императора Иоанна Антоновича. Нет!!

Крадучись подбежал к двери кабинета, рывком отворил, выглянул — никого! Вздохнул облегченно, вернулся и продолжил — другим, тихим голосом:

— А вы, кто бы вы ни были, живите. Живите свободно, сколько Господь отпустит…  Но если вы продолжите стоять на своем, то я буду вынужден…

— Не продолжайте, ваша светлость. Знаю, что вы будете вынуждены сделать.

— Все же я продолжу, чтобы вы после не упрекнули меня в том, что я не предупредил вас. Я буду вынужден отправить вас к рижскому губернатору, под стражей.

— Ваша воля. Я уже не боюсь тюрьмы. Пожил, погулял на этом свете. Пора и честь знать. Вы только скажите, где мои братья и сестры!

— Вы сами сделали выбор. Значит, слушайте. Дети покойной принцессы Анны проживают ныне в Дании, у тетки, королевы Юлианы.

— Они свободны?

— Не то, чтобы совсем, но больше, чем в Холмогорах.

— Что обозначает сие?

— Понимайте, как хотите, мне недосуг посвящать вас в тонкости, коих я и сам не знаю. Но они спаслись.

— Слава Богу Великому и Пресвятой Богородице! — странный гость троекратно перекрестился. Торжественно, как на молебне.

«Он вполне мог быть в прошлом духовным лицом…  — промелькнуло в мыслях у Петра Бирона. — Надо же, один русский монах уже принимал на себя имя убиенного русского царевича…  Это что, такая гримаса истории?! Но зачем он пришел ко мне? Ведь на этом его самозванство и кончится!».

— Почему меня свергли с трона? — продолжал свои расспросы странный гость.

— Полагаю, исключительно потому что принцесса Анна сама лишила себя всякой опоры! — сварливо пробормотал Бирон-младший. Вовсе не хотел отвечать, но не выдержал, вспомнились обиды дней былых. — Сначала она приказала этому предателю Миниху арестовать моего отца и всю нашу семью, потом отрешила от должности и самого Миниха. Отца с матерью — в Шлиссельбург, а Миниха — под барабанный бой — в отставку! Славно, наверное, тогда били барабаны! Жаль, я не слышал…

— Так вот почему я оказался в Шлиссельбурге…  — медленно и задумчиво проговорил странный гость.

— Опять не понимаю вас, сударь.