Игры Фортуны

Генерал-фельдмаршалу Бурхарду Кристофу Миниху очень мешал Бирон, как до этого мешали многие. Но остальных конкурентов в борьбе за армию и власть он довольно легко устранял, убирал с шахматной доски, словно сбрасывал ребром ладони.

На адмирала Петра Сиверса, которого высоко ценил Петр Великий, Миних написал донос и вовремя подсунул это письмецо только что взошедшей на престол Анне Иоанновне. Судьба Сиверса была печальна, хотя по сравнению с последующими событиями могла показаться почти везением. Адмирала, неосторожно говорившего при свидетелях о правах Елизаветы Петровны на престол, Анна Иоанновна велела лишить чинов и званий и отправила в ссылку. Правда, не в Сибирь, а в собственное имение в Кексгольмском уезде. Кексгольм — не сибирский острог, а язык, ноздри и самое голова остались при Сиверсе.

Потом Миних успешно устранил и иных соперников: генерал-фельдмаршала Василия Владимировича Долгорукого и президента Военной коллегии Михайлу Михайловича Голицына…  Благо, Анна Иоанновна терпеть не могла Долгоруких, да и Василий Владимирович был слишком резок на язык и не раз прошелся при свидетелях по адресу Анны и Бирона. Михайлу Михайловича Голицына в армии любили — этот петровский военачальник не проиграл ни одного сражения, и в битву шел, как на ассамблею, с трубкой в зубах. Но, во-первых, он был Голицын, стало быть, принадлежал к ненавидимой Анной фамилии, а, во-вторых, тоже не умел держать язык за зубами. Поэтому не стоило особенно трудиться, чтобы указать Анне на излишнюю говорливость и резкость старой русской аристократии.

Долгорукий был приговорен к смерти, в последнюю минуту замененной заключением в крепости; Голицын якобы умер случайной смертью, сверзвшись с каретой в глубокий овраг. Но совесть не мучила Миниха: такова, видно, была судьба этих несчастных. К тому же Анна и без Миниха обратила бы на них свой пристальный и грозный взгляд. Сам же Миних был отменным офицером и отличным военным инженером. Он строил крепкие фортеции и воинские коммуникации, задумал разумную и своевременную реформу армии, завоевал для царицы Анны город Данциг у польского короля Станислава Лещинского и союзных с ним французов, взял у турок Очаков…  Пусть воевал Миних не всегда удачно, но, по крайности, на одно не безоговорочное поражение всегда мог записать одну безупречную победу! Да и кто помнил спустя много лет про Сиверса с Голицыными и Долгорукими?! Канули в Лету, и все тут…  А если иногда поверженные соперники являлись Миниху в тягостных снах, то наутро он все равно был бодр и полон сил, как и подобает «столпу империи»!

Но вот Эрнст Иоганн Бирон никак не давался Миниху в руки! Герцогу было хорошо и вольготно за Анниной широкой спиной, и выманить его оттуда не представлялось возможности. Наконец Анна Иоанновна умерла. На прощанье она сказала своему любимому Эрнсту Иоганну: «Не бойсь!». И акт о регентстве подписала — на сердечного дружка, разумеется!

«Не бойсь». Хорошо сказано! А, между тем, бояться новоиспеченному регенту Российской империи следовало многих — и, прежде всего, Миниха. Ибо фельдмаршалу надоело быть не перовой и даже не второй скрипкой в оркестре, именуемом Российской империей. Пришло время играть решительное соло при явном и тайном попустительстве персоны коронованной и слабой. Таковую персону Миних разглядел в принцессе Анне Леопольдовне, которая ненавидела и боялась Бирона.

Миних знал — все удачные дворцовые перевороты происходят ночью. Под ее покровом достаточно малого деташмента верных солдат во главе с решительными и исполнительными офицерами, чтобы провернуть все дело. Всего-то и нужно для успеха — сформировать особый отряд из надежных и неболтливых людей, обманом проникнуть во дворец, а дальше — найти нужную спальню. Особенно важно точно знать, где спит жертва, и явиться там внезапно, словно длань Фортуны. Если заговорщики начнут ходить по дворцовым коридорам, стуча сапогами и бряцая оружием, то все наверняка сорвется. Любой ненужный шум погубит все дело. Быстрота, тайность и внезапность — вот главное!

План Миниха был прост: вечером, как ни бывало, отужинать с супругой у Бирона и заодно изучить расположение комнат в резиденции регента. Такая маленькая и совершенно безопасная рекогносцировка. Бирон нынче упоен властью, с такой легкостью свалившейся ему в руки, он ни о чем не подозревает!

Итак, надобно отужинать у регента, а потом, ночью, заглянуть к Анне Леопольдовне. Разбудить ее, Юлиана Менгден это исполнит, напугать и заставить принять его план. Анна быстро сдастся и благословит Миниха на подвиг во имя Отечества! А там — без барабана, в молчании, не бряцая оружьем, маршем по большой Милионной улице[51], к Летнему саду и дворцу регента.

Впрочем, с Анной Леопольдовной лучше поговорить заранее — хотя бы утром назначенного для переворота дня. А то вдруг девчонка заупрямится и все провалит?! Принцесса, как известно, капризна и упряма, а Миних хотел застраховать себя от ее непредвиденных прихотей.