Игры Майи

Но игрок от Искусства нашел прекрасный способ справиться с этими деформациями: он предлагает воспроизводить не то, что окружает его, но лишь образ, который внешний мир оставляет в его душе. Так пишутся картины, создаются скульптуры, гравюры, литературные произведения, сочиняется музыка, – и все это благодаря тому отблеску, что возникает в душе творца.

О, таинство зеркал! Какие странные образы может создавать внутреннее зеркало человека! И какое раз за разом нужно проводить самоочищение, чтобы хотя бы внутренний образ являл некое подобие чистоты и ясности! Что за чванливая претензия – предпочитать копировать свой внутренний образ, вместо того чтобы подражать тому, что древняя и мудрая Природа собирала для нас в течение стольких тысячелетий!

* * *

И уж коль скоро мы открыли эту дверь в мир Майи, мы не хотим упустить возможности вспомнить об Искусстве слова. Вавилонское столпотворение – это тоже дело рук Майи. Ведь единый язык, адекватное выражение мира – все это не годится для того, чтобы подстрекать ребячье любопытство людей, которым нужно накопить еще немало опыта в этом мире.

И тогда Майя спутала речевые средства, которыми пользовались люди, и одно и то же слово теперь имеет много значений, а одну и ту же мысль можно выразить многими способами…

Мы совсем не умеем называть вещи своими именами, зато Майя как раз умеет называть настоящими именами нас.

Мы ничего не знаем о высшем искусстве, где звук есть инструмент понимания, где слово есть разумный звук. Напротив, звуки, которые мы произносим, все еще очень напоминают крики, а наши письмена – острые копья, воткнутые в бумагу.

Дадим ли мы себе когда-нибудь время, чтобы послушать изысканную симфонию, которую исполняет Майя в ансамбле со всей Природой?

XXVII Политика

Это и наука, и искусство. Наука, потому что она требует точных и определенных знаний о том, как управлять людьми, а искусство необходимо для огромного вдохновения, которое поможет применять законы этой науки.

Что является объектом политики? Управление народами, причем управление, требующее от руководящей верхушки хорошего воспитания. Речь идет о том, чтобы показать людям путь восхождения, который вырвал бы их из оков боли и неведения и поднял к вершинам человеческого предназначения.

Чтобы это управление было законным, нужно, чтобы этим занимался тот, кто умеет и способен это делать, потому что уже доказал, что в состоянии управлять самим собой. Тот, кто не умеет и не может этого делать, является ведомым. В возможности управлять нет никакого преимущества, как нет и бесчестья в том, чтобы тобой управляли, просто каждый находится на своем месте.

Если мы используем параллели, которыми пользовались все великие проповедники, когда-либо приходившие в этот мир, и сравним народы со стадом, то кто кем управляет? Пастырь овцами или овцы пастырем?

* * *

При таком взгляде на вещи политика представляется делом очень простым, но в сетях Майи все усложняется. И политика усложняется до предела.

Во-первых, почти невозможно говорить о народах и уж тем более сравнивать их со стадами, пусть даже в лучшем смысле. Уже нет пастырей, остались только овцы. Но в таком случае которая из овец встанет во главе и будет управлять, если все они более или менее одинаковы и горят одинаковым желанием выделиться?

Во-вторых, само понятие мудрости в управлении исчезает, остается лишь господство мнений, а они так же непостоянны, как ветер, поскольку опираются не на Истину, а на моду, капризы, выгоду и потребности.

Наконец, нет никакой цели, к которой надо вести народы. Вести людей? Зачем? Куда? Потому и нет управления как такового, потому и терпят крах государства – нет ничего, кроме нагромождений человеческих масс, представляющих собой слабый намек на общество.

* * *

Поэтому не будем касаться политики, которая есть и наука, и искусство, а поговорим о том маскараде, который обычно осуществляется под именем политики.

В стаде каждая овца участвует в игре, наряжаясь пастырем, с той или иной степенью успеха, и каждая ждет своей очереди, чтобы блеснуть тем одеянием и теми атрибутами, которые ей не принадлежат. Но что в этом за беда, если пастыря все равно нет?

Как правило, закон этой игры – ложь и притворство: во что бы то ни стало нужно замаскировать правду. И следует отметить, что мы говорим не о какой-то абсолютной Истине, а лишь о той простой и немудреной, что рождается из соответствия между словом и делом… Те, кто участвует в этом маскараде, сознательно идут на обман, но не так, как Майя, которая вводит своих детей в искушение, чтобы продлить их присутствие на Земле и помочь им жить. Их обман связан с опасными манипуляциями, которые ставят под угрозу жизнь других.

Люди играют, чтобы расти, но на самом деле они раздаются вширь. Человек не поднимается вверх, не получает расширения по вертикали, где он мог бы состояться как человек на всех планах своего бытия. Он блуждает по горизонтали, придумывая себе декоративные горки, чтобы имитировать мучительное восхождение.