Игры мажоров. "Сотый" лицей

— Поехали со мной, Никитка. Что тебе здесь делать? В Лондоне классные футбольные клубы. Закончишь школу онлайн. Я же по документам твоя мама, напишу заявление на дистанционное обучение. Андрей подпишет разрешение на выезд, никуда не денется. Захочешь, дальше учиться пойдешь. Не захочешь, футболом займешься профессионально. Ты теперь единственный наследник двух наших семей, и... — ее голос срывается, она сглатывает, — и мой единственный ребенок. Я уже не стану рожать, поздно да и сама не хочу. Ты мой сын, других у меня нет и не будет. Я тебя как своего всегда любила, ну не умею я любить по-другому, что поделаешь...

Разворачиваюсь и утыкаюсь ей в колени, как в детстве. А она как в детстве гладит меня по голове.

— У меня тоже нет и не будет родителей, — говорю, и даже голос не дрожит. — Ты одна осталась.

— Не жалей за этой девочкой, Никитка, — ее шепот похож на шелест ветра, — не надо. Она не может быть другой, раз у нее такая мать. Они все тебя предали, все... Ничего, ты сильный, ты все выдержишь. Нужно просто перевернуть эту страницу и закрыть книгу.

Не буду. Не буду жалеть. И видеть не буду. Не хочу.

Все. Все. Все.

Перевернул.

И закрыл.

Не сердитесь, что редко проды((( Очень сложные главы, их надо вытянуть эмоционально. Хотела одна написать лёгкую историю о первой детской любви. Опять всё через одно место) Не хочется запороть финал, уже недолго осталось.

Глава 32.1

Маша

— Маш, прости меня, Машка, — Каменский прижимает мою ладонь к губам. Это так шокирует, что я не сразу ее отнимаю. — Это я во всем виноват.

— Перестань, Макс, при чем здесь ты? Разве ты притащил в лицей гранату?

Все-таки отбираю ладонь, но он снова хватает и просто держит обеими руками.

— Это я провел Грачева. Я попросил, чтобы его пропустили. Если бы я знал, если бы я только знал...

У меня сухо во рту, но я стесняюсь попросить Макса подать мне воду. Я все еще с повязкой на глазах, и мне не хочется выглядеть беспомощной. Облизываю губы.

— Макс, успокойся, конечно ты не знал. И не мог знать. Он использовал тебя.

— Я виноват, Машка, ты просто не понимаешь...

Понимаю. Я все понимаю. Каменский винит себя в том, что упустил приятеля. Что позволил Грачеву скатиться в депрессию после того, как его вышвырнули из спорта. И теперь считает виноватым в его смерти.

Сергей Грачев получил травмы несовместимые с жизнью. Так было написано в сводке, которую зачитала мне мама. И мне его жаль, как и Макса.

Но наверное я законченная эгоистка, потому что намного больше мне жалко себя и Никиту. Кажется, этот взрыв разорвал все, что связывало нас с Топольским. Разрушил все, что у меня было. И теперь меня мучит вопрос — а было что рушить и разрывать?

Связывало ли нас с ним вообще что-то, или это было наваждение?

Когда ко мне разрешили пускать посетителей, первым пришел Каменский. Я понимала, что это не Никита, и все равно когда открылась дверь, сердце подпрыгнуло.

Макс стал приходить часто, сам или с Севкой. Сева мне рассказал, что Волынские были в полном шоке, когда узнали про Игру. Широкой огласки удалось избежать, но внутреннее расследование проводилось жестко с привлечением государственных силовых структур и прокураторы.

Учредителей Игры вычислили быстро, и когда Севка с Максом назвали главного организатора, шок был у меня.

— Это Милена. У нее папа прокурор, потому она и чувствовала безнаказанность. Это была полностью ее идея, остальные учредители давно выпустились из лицея, их всех арестовали. Там такие бабки крутились, Маш, ты представить себе не можешь.

— А Милку? Ее тоже арестовали?

— Нет, всю вину взял на себя ее напарник. Он заместитель отца Милены, их обоих сняли с должности, его и папу-прокурора. С этим парнем Милена еще раньше снюхалась, он самым первым учредителем стал. Сама бы она конечно не смогла бы такое провернуть. Потому я и не мог их хакернуть, там очень серьезная защита стояла.

Я не стала уточнять, что Севка вкладывал в понятие «снюхалась». Сама догадалась, а мама потом рассказала, что к Милкиному отцу прислали замом одного из сыновей их общих знакомых. Этот парень Милену знал, они сблизились.

— О том, что Милка была не только с Топольским, знали все. Она все время с кем-то встречалась, — добавил Севка.

— Почему она тогда так меня ненавидела, Сев?

— Не знаю, — пожал плечами друг, — возможно, не могла простить, что Ник бросил ее ради тебя.

А теперь Никита бросил меня ради... кого? У меня нет ответа на этот вопрос.

— Маша, я тебя люблю, — выпаливает Макс, снова прижимаясь губами к руке, и я в страхе ее выдергиваю.

— Нет, не надо, Макс, пожалуйста. Ты мой друг. Останься моим другом.

— Но я не хочу. Я люблю тебя. Если бы ты знала, как я ревновал тебя к Топольскому! Я его убить был готов. Теперь, когда Топольский отвалил, у меня есть шанс.