Игры на интерес

Он был уверен, что Игорь темнит, но какой прок с неуместной уверенности – испорченное настроение и нарастающая потребность в новой Кристине. Неправедные денежки ускользнули из рук, но продолжали дразнить своей близостью. Требовалась какая-то срочная замена. В голове мельтешили варианты, один безнадежнее другого, вплоть до самой смешной подсказки: выйти на улицу и подкараулить убогонького пенсионера. Так ведь, опять же, с пенсионера ничего не возьмёшь, грабить надо женщину, идущую в магазин через школьный скверик. Представил себя с кухонным ножом, цедящего сквозь зубы «кошелёк или жизнь», и внутренняя усмешка переросла в надсадный неестественный смех. Однако мысль о магазине напомнила, что рядом с ним недавно открыли ломбард.

Слабости к золоту и камушкам у жены не было. В ЗАГСе они обошлись без обручальных колец. Году на третьем ей все-таки захотелось обозначить статус замужней женщины, и она купила себе кольцо, которое носила постоянно, а в последние годы и снять не могла. На десятилетие семейной жизни он подарил ей браслет. Был в командировке, подсказал местным технологам простенькое, но эффективное изменение в схеме, которое быстро оформили как рацпредложение и неожиданно хорошо заплатили. Вот и захотелось порадовать жену подарком к юбилею. Продавщица ювелирного посоветовала взять браслет. Он вспомнил романтическую повесть Куприна и с радостью согласился. Тонким ценителем себя не считал, но доверился приветливой женщине и не ошибся. Жену подарок растрогал.

Браслет лежал в шкатулке с документами. Он успокаивал себя, что выкупит его сразу, как только Игорь принесёт деньги.

Сколько ломбардов было в городе в советское время, он не знал. Может – один, может – пять, сколько-то было, но вывески он ни разу не видел. Теперь они красовались чуть ли не на каждом углу. Быстрее их плодились, разве что, аптеки, но их вывески выглядели поскромнее.

Шёл, сжимая в кармане коробочку с браслетом, и старался настроить себя на уверенный, независимый лад. Ничего страшного вроде не ожидалось, но чувство причастности к какому-то мелкому воровству не исчезало. Возле двери остановился. Не хотелось, чтобы внутри оказались люди, пусть такие же несчастные, но все-таки лучше бы обойтись без свидетелей позора.

Хозяин ломбарда явно экономил на арендной плате. Помещение было тесным. Для посетителей оставлен узкий короткий коридорчик. В глухой перегородке небольшое окно, а в окне вместо ожидаемого упыря молодой парень с нормальным человеческим лицом и наушниками на шее.

– Браслет примете? – спросил как можно безразличнее, но в голос предательски вползла просящая интонация.

– Паспорт есть?

– Дома забыл.

– Без паспорта не принимаем.

– А может…

– Не принимаем, – отрезал парень и скрылся в глубине своей каморки.

Он извинился перед пустым окошком и отправился домой. Во рту пересохло. Паспорта среди документов не оказалось. Выпил стакан холодной воды и попытался вспомнить, когда брал его в последний раз, и не смог. Повода предъявлять паспорт давно не случалось – выпал из активной жизни. Стал осматривать карманы и нашёл в куртке, которую не надевал с весны.

Возле автобусной остановки был ещё один ломбард, но Владимир Иванович решил повторить попытку, чтобы приёмщик не подумал, что браслет ворованный.

– Пожалуйста, паспорт с моей фотографией. – Его ирония до приёмщика не дошла. Раскрыв коробочку, но не доставая браслет, сразу вернул его.

– Ты хочешь сказать, что он золотой?

– Покупал как серебро, – на слове «покупал» сделал ударение, ещё раз подчеркивая, что принёс не чужое.

– Серебро не принимаем.

А он переживал, сомневался, мучился.

В ломбард возле остановки входил уже без волнения. Спокойно переждал, когда обслужат женщину, сдающую кольцо. Протянул в окошко раскрытую коробочку, но браслет не приняли, не захотели размениваться на серебро.

Запас решительности иссяк. Нарываться на очередной отказ не было смысла. Когда возвращался, домой, увидел на другой стороне улицы еще одну вывеску. Сказал себе: «Хватит, с меня довольно», прошёл метров пять и остановился. Уломал сомневающегося заглянуть для очистки совести, но, продолжая иронизировать, не без издевки напомнил себе, что при попытке сдать в ломбард украшение, которое когда-то подарил жене, нежелательно лишний раз тревожить совесть. Чтобы перейти дорогу, надо было сделать длинный крюк, но время позволяло любые пустые траты.

На приёмке сидела женщина с типичным лицом торгашки, есть лица, с которых клеймо профессии невыводимо. Глянув на браслет, она бросила, что серебро не принимает, но отдавать не спешила, долго крутила его в коротких пальцах, раздвигала края, словно прикидывала, влезет ли запястье в разъем, и наконец осчастливила.

– Ладно, выручу.

Принимая мятую купюру, Владимир Иванович был уверен, что она не последняя, а когда понял, возмутился.

– Вы знаете, сколько он стоил в магазине?

– И знать не хочу. Иди поищи, кто больше даст.

– Пойду и поищу. Давайте его.

– Черт с тобой! На и катись отсюда, пока милицию не вызвала. – Но протянула не браслет, а вторую купюру, и захлопнула окно.