Игры наследников

– У нас было так: каждый год в дни рождения старик звал нас к себе в кабинет, – поведал Нэш, глядя куда-то вдаль. – И каждый раз произносил одни и те же слова: Вкладывай. Развивай. Создавай. Выдавал нам по десять тысяч долларов, чтобы мы могли во что-нибудь их вложить. Можешь себе представить восьмилетнего мальчишку, который изучает курс акций и выбирает, какие бы прикупить? – Нэш хохотнул. – Потом нам надо было выбрать талант или интерес, который мы будем «развивать» в течение года – иностранный язык, какое-нибудь хобби, вид искусства или спорта. Денег не жалели ни на что. Если ты выбирал игру на фортепиано, то на следующий же день в доме появлялся рояль, тут же начинались частные уроки, а уже через полгода ты попадал в закулисье Карнеги-холла, где получал наставления от величайших мэтров.

– Это восхитительно! – воскликнула я, припоминая награды, увиденные в кабинете Тобиаса Хоторна.

Но вот во взгляде Нэша не читалось и капли восхищения.

– А еще каждый год старик устраивал нам проверки, – продолжил он ожесточившимся голосом. – Давал задания, которые надо было выполнить к следующему дню рождения. Например, что-нибудь изобрести, найти решение какой-то серьезной проблемы, создать шедевр музейного уровня. Что-нибудь в этом духе.

Мне вспомнились книги комиксов, висевшие в рамках на стене в кабинете.

– Звучит не так уж и страшно.

– В самом деле, – задумчиво проговорил Нэш. – Ладно, пойдем. – Он кивнул на соседний коридор. – Покажу тебе дорогу в солярий.

Он зашагал вперед, и мне пришлось догонять его чуть ли не бегом.

– Тебе Джеймсон рассказывал о том, как старик каждую неделю заставлял нас разгадывать загадки? – спросил он по пути.

– Ага, – подтвердила я. – Было такое.

– Временами в начале этой игры старик выкладывал перед нами несколько предметов, – продолжал Нэш. – Рыболовный крючок, ценник, стеклянную балерину, нож, – припомнил он и тряхнул головой. – Для того чтобы найти правильный ответ, надо было использовать их все, иначе пеняй на себя. – Он улыбнулся, но взгляд так и остался серьезным. – У меня как у самого старшего было преимущество. А Джейми с Грэем сперва объединялись против меня, а под конец начинали соперничать уже друг с другом.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила я. Нэш стал постепенно сбавлять шаг, казалось, еще немного – и он вовсе остановится. – Для чего мне это знать? – уточнила я, имея в виду и дни рождения, и подарки, и ожидания.

Ответил Нэш не сразу. Немного помолчав, он кивнул на соседний коридор.

– Тебе нужна последняя дверь справа. Солярий за ней.

– Спасибо, – сказала я и направилась к указанной двери. Но не успела я до нее добраться, как он проговорил мне вслед:

– Котик, тебе может показаться, что ты сама играешь в эту игру, но Джейми совсем иного мнения. – Голос у Нэша был мягкий, но смысл сказанных им слов хлестал, точно обух. – Никакие мы не нормальные. И местечко это безумное, а ты – никакой не игрок, девочка моя. Ты – стеклянная балерина – или нож.

Глава 38

Солярий представлял собой просторную комнату под стеклянным куполом и со стеклянными же стенами. Джеймсон стоял посередине в лучах света и смотрел в потолок. Как и в первую нашу встречу, он был голый по пояс. И как и тогда, от него разило спиртным.

Грэйсона видно не было.

– По какому случаю пьем? – поинтересовалась я, кивнув на бутылку бурбона, стоявшую неподалеку.

– Уэстбрук, Давенпорт, Винчестер, Блэквуд, – отчеканил Джеймсон. – Что же, по-твоему, все это значит, а, Наследница?

– Это все – фамилии, – осторожно заключила я. Потом осеклась, но через пару мгновений продолжила, подумав: а почему, черт возьми, и нет? – Фамилии ваших отцов?

– Скай отказывается с нами о них говорить, – ответил Джеймсон слегка севшим голосом. – С ее точки зрения, тут ситуация примерно как у Зевса и Афины. Она считает нас своими – и ничьими больше.

Я прикусила губу.

– А мне она рассказывала о четырех волшебных разговорах…

– С замечательными мужчинами, – закончил Джеймсон. – До того прекрасными, что она потом ни разу не соизволила с ними встретиться. Или хоть что-нибудь нам о них рассказать. – Его тон заметно ожесточился. – Она даже не удосужилась ни разу ответить на наши расспросы о средних именах, и именно поэтому, – он подхватил с пола бутылку бурбона и сделал глоток, – я сейчас и пью. – Джеймсон вернул бутылку на пол, закрыл глаза и еще немного постоял в лучах солнца, широко раскинув руки. Я снова заметила длинный шрам, тянущийся по его торсу.

Заметила, как вздымается и опадает грудь при каждом вздохе.

– Ну что, пошли? – спросил он, открыв глаза, и опустил руки.

– Куда? – уточнила я, остро – чуть ли не до боли – ощущая его присутствие.

– Ну же, Наследница, – проговорил Джеймсон, шагнув в мою сторону. – Не разочаровывай меня.

Я сглотнула ком, подступивший к горлу, и ответила на собственный вопрос:

– Мы пойдем к твоей маме.

* * *