Игры настоящих мужчин. Юмористические рассказы

        В  течение нескольких минут  Саня на автомате излагает  рецепт и методику приготовления своего напитка, а затем вытягивается  и тупо пялится на начальство.

– Молодца, –  цокает языком адмирал. – Порадовал. А почему он у тебя только старший матрос, а?  – вопросительно косится на командира.

– Понял, Лев Алексеевич – с готовностью отвечает тот.– Сегодня же исправлю.

– А теперь садись  старшина, с нами, – кивает адмирал на свободное кресло. Вестовой, еще прибор и чаю!

        Примерно через час, обласканного Саню отпускают, и он, все еще не веря, что пил чай с  адмиралом и теперь старшина, в прострации лезет наверх, подышать свежим воздухом.

– Сань, ты чего? – спрашивает его один из дымящих у обреза   на пирсе  моряков.

– Дай, – протягивает   руку кок и  жадно сосет сигаретный бычок.

– Ты ж не куришь!? – удивляется кто-то.

– Это я от переживаний, – приходит в себя Саня  и рассказывает как пил чай с адмиралом.

– Ну, ты молодчик! –  весело гогочут приятели. – С тебя причитается!

– Само собой, –  расплывается в улыбке кок. – Завтра же и проставлюсь.

Внезапно его  лицо меняется, Саня  бледнеет  и  рысит к  лодке.

– Да, забрало чумичку, –  сплевывает в воду рыжий матрос. – Давно не видал, что б он так бегал.

        Пролетев восьмиметровый тубус  шахты и  центральный пост, Абрамов метеором проносится  по отсекам, скатывается по трапу и  приникает ухом к  запертой двери провизионки.  За ней мертвая тишина.

– Все, кранты, – шепчет Саня,  и, вставив дрожащей рукой ключ в замок, дважды его проворачивает. Потом  открывает дверь  и деревянно переступает комингс.

        В мертвенном свете ламп, на  деревянном стеллаже, скрючившись сидит Ира и, втянув голову в воротник курточки,  звонко клацает зубами.

– Ты   г-г-де  б-был, к-коз-зел? – шепчут побелевшие губы.

– Ч-чай с адмиралом пил, – тоже заикаясь, отвечает Саня.

        Затем раздается дикий визг,  в глазах кока мелькает серия вспышек,  и  девица пулей   вылетает наружу.

– Эх, Ира, Ира – тяжело вздыхает Саня и присаживается на корточки.

– И откуда он взялся, этот  гребаный  адмирал?

Примечания:

обрез – половина металлической бочки.

подволок  – потолок в корабельных помещениях.

комингс – металлический порог

чумичка  (то же, что и половник), жаргонное название коков.

С легким паром

Удобно устроившись  в кресле вахтенного и забросив ноги на направляющую балку, я  с интересом читаю «Караван PQ-17» Пикуля.  Второй час ночи, на лодке тишина  и убаюкивающее гудение  дросселей  люминесцентных ламп.

        Внезапно у кормовой  переборки раздается резкий зуммер отсечного телефона,  я встаю, и направляюсь туда.

– Не спишь? – раздается в трубке  загробный  голос Витьки Допиро. – Пошли на дебаркадер, помоемся.

– Идет, – говорю я, и вщелкиваю ее в штатив.

        Помыться стоит, тем более что  мы готовимся к очередному выходу в море и целыми днями  принимаем на борт   различное оборудование, приборы, расходные материалы и продукты.

        К тому же я  подвахтенный, а рядом с  лодкой, у причала, пришвартован заводской дебаркадер  с отличными душевыми для гражданских спецов.

        Достав из бортовой шкатулки у торпедных аппаратов  казенное полотенце, мочалку, шампунь и мыло,  я   сую все в защитную  сумку от противогаза, набрасываю ее на плечо  и спускаюсь на нижнюю палубу.

        Во втором отсеке,  у пульта химического контроля,  работают   две молоденьких малярши, а рядом  пританцовывает и скалит  зубы, сменивший меня, вахтенный  носовых отсеков, Славка Гордеев. Помимо обхода отсеков, в ночное время мы обеспечиваем  все огнеопасные работы, которые ведутся на лодке.

– Видал?  – подмигивает мне  Славка  и  вожделенно пялится на обтянутый комбинезоном, пышный зад одной из девиц.

Я ухмыляюсь, молча показываю ему большой палец  и  ныряю в люк третьего.

        Там меня уже поджидает Допиро, с такой же сумкой.

        Мы взбегаем по звенящему трапу в центральный пост, где  в окружении светящихся датчиков и мнемосхем скучает  вахтенный офицер, и просим разрешение подняться наверх.

– Давайте, – значительно кивает  тот головой,  и мы  исчезаем в шахте люка.

Наверху россыпи звезд, начался отлив и  пахнет морем.

        Сойдя по узкому обводу на трап, мы минуем караульную будку,  с  стоящей у нее «вохрой», с  наганом   в кобуре,   и ступаем на  широкий, заасфальтированный причал.

        Несмотря на  глубокую ночь, завод работает. В  огромных, высящихся вдали цехах,  мерцают вспышки  сварки,  слышны  звон металла, грохот пневмомолотков и урчанье электрокаров.  Родина укрепляет свой ядерный щит.

        Миновав стоящую позади нас в ремонте лодку, мы  подходим к  ярко освещенной коробке дебаркадера. На нем расположены  всевозможные мастерские и  подсобки, в числе которых  шикарная душевая  для  заводских рабочих.

        Отдраив нужную нам дверь, мы спускаемся вниз и попадаем в обширную   раздевалку. В ней, в ярком свете плафонов,  белые шкафчики у переборки,  мягкие маты на палубе и низкие длинные  скамейки по периметру. Из-за неплотно прикрытой двери душевой, слышен шум воды, неясные голоса и выбиваются клубы пара.

– Во, кто-то уже моется, – говорит Витька и мы раздеваемся.