Игры Немезиды

Амос слышал голоса вокруг. За каждым их шагом наблюдали. Но никто не попытался остановить бродяг с винтовками, у которых на первый взгляд не было другого добра. Во всех домах по дороге нижние этажи оказались разбиты беспощадной волной, содержимое лавок, квартир и контор вынесло на улицу. Кое-где пострадали и вторые этажи, кое-где уцелели. Выше город казался почти нетронутым. Амос подобрал сравнение: здоровый на вид парень с открытым переломом и гангреной ступни.

– Что тебя рассмешило? – спросила Кларисса.

– Ничего, – ответил Амос, – просто задумался.

Экогород остался прежним. Он высился над руинами, над заваленными улицами так же, как раньше над прибранными кварталами. По-видимому, питавший огромное здание реактор еще действовал, потому что в половине окон горел свет. Если прикрыть ладонью нижнюю часть картины, можно было принять пепел за снег, а все в целом – за самое неудачное в истории Рождество.

Они побрели к нижнему уровню. Ледяная грязь насквозь промочила ноги до колен. Лампы и следы подошв указывали, где прежде стояли люди, но сейчас охраны не было. По крайней мере, на виду.

– А если твой друг не здесь? – спросила Кларисса, когда Амос вдавил кнопку лифта.

– Придумаем что-нибудь другое.

– Есть идеи?

– Пока нет.

Он основательно удивился, когда дверь открылась. Он думал, что потоп уничтожил механизм. Впрочем, лифт еще мог застрять на полдороге, оставив их умирать в кабине. Когда Амос нажал кнопку клубного этажа, экран, щелкнув, ожил. На гостей презрительно взглянула круглолицая женщина со шрамом на верхней губе.

«Какого хрена?»

– Я Амос. Друг Эрика.

«Проходи мимо, не подаем».

– А мы и не просим, – ответил Амос. – У меня разговор насчет работы.

«Работы тоже нет».

Амос улыбнулся.

– Новенькая, Батч[21]? Работа есть у меня. Я хочу предложить ее Эрику. Сейчас ты пойдешь и доложишь ему, что какой-то псих в лифте добивается разговора, он спросит, кто такой, ты скажешь, что парень назвал себя Амосом, и Эрик постарается скрыть удивление и велит тебе впустить, и…

«Бога ради, – Амос узнал донесшийся издалека голос Эрика. – Впусти его, не то он всех тут заговорит».

Женщина на экране насупилась, затем ее лицо сменилось синей табличкой меню, и кабина поехала вверх.

– Удачно, что он здесь, – заметил Амос.

Кабинет Эрика с прошлого раза не изменился – тот же экран на стене показывал вид на океан, тот же резиновый шар стоял вместо кресла. На столе по-прежнему стояли панели и мониторы. Даже сам Эрик не изменился. Скорее даже, принарядился. Все менял контекст. Океан на экране был серо-белым, а наряд Эрика выглядел маскарадным.

Женщина, разговаривавшая с Амосом, и еще четверо вооруженных до зубов громил, профессионально удерживавших палец на спусковой скобе, проводили гостей от лифта и вышли, закрыв дверь. При охране Эрик не начинал разговора, и только сжимающийся и разжимающийся кулачок высохшей руки выдавал его нервозность.

– Ну, Амос, не ожидал увидеть тебя таким живым.

– Ты и сам не похож на покойника.

– Как мне помнится, прощаясь, ты обещал не возвращаться в мой город. Я же сказал – сезон открыт.

– Погодите, – вмешалась Кларисса. – Он обещал убить тебя, если вернешься?

– Нет, – поправил Амос, – он намекнул, что тогда меня убьют его подчиненные.

Девушка вздернула бровь.

– Это, конечно, другое дело.

– Если речь о старике, я не проверял, выкарабкался ли он. Договаривались, что ему оставят дом, и я это выполнил. Насчет большего – у меня были другие заботы.

– А у меня нет причин тебя беспокоить, – сказал Амос. – Я просто решил, что, раз все так изменилось, старые правила больше не работают.

Эрик, хромая, прошелся вдоль стены с экраном. На нем кружили чайки, черные на бесцветном небе. По прошлому разу Амос помнил здания на первом плане. Те, что находились ближе, в большинстве остались на месте. Дальше, к океану, все обкорнало.

– Я был здесь, когда все случилось, – сказал Эрик. – Эта волна – не волна, понимаешь? Не просто цунами. Весь океан будто подобрался и пополз на берег. Тех районов, которыми я правил, больше просто нет.

– Я сам ничего не видел, – признался Амос. – Но хватило новостей и того, что осталось после.

– Где ты был?

– В Вифлееме, – сказала Кларисса.

Эрик обернулся к ним. На его лице не было ни гнева, ни страха, ни даже усталости. Амос решил, что это хорошо.

– Ты, значит, на юг тогда направился. Плохо там?

– Не в том Вифлееме, – объяснил Амос. – В другом, который в Северной Каролине.

– Это где «Яма», ну, тюрьма… – Кларисса, прежде чем заговорить, подняла руку как школьница. И через секунду добавила: – Была.

Эрик моргнул и облокотился о стол.

– Это там, куда попал третий удар?

– Да, рядом, – сказал Амос. – Текила, что ты мне подарил, пропала вместе с отелем, так обидно…

– Ясно. Почему же вы еще живы?

– Привычка, – бодро пояснил Амос. – Однако тут такое дело. У меня есть работа. Вернее, у Персика есть работа, и я за нее взялся. Помощь бы нам не помешала.

– Что за работа? – спросил Эрик.

Заговорив о деле, он стал резким и сосредоточенным. Словно проснулся. Амос, повернувшись к Клариссе, махнул ей – мол, давай. Она обхватила себя ручками-прутиками.