Игры Огня

— Конечно же я. Пришла пора обновиться и заменить старое тело на молодое. Тем более, что это тело скоро умрет, — Великий Григ положил матрицу в «микроволновку» и нажал кнопку на боку ящичка.

— То есть как — скоро умрет? Пожил бы ещё чутарик, — хохотнул Анатолий. — И это, надо же три года, чтобы восстановиться. Вроде так говорила Сиатра.

— Я же правитель годов, мне и одного дня хватит. Бионоды специально затормаживают взросление человеческих особей, чтобы у людей появилась хотя бы иллюзия, что они ответственны за других. А на самом же деле человек может вернуться всего за один день обратно. И следующее соревнование я уже буду вести обновленным. Увы, это старое тело отравлено, но оно ещё успеет насладиться вашими последними мгновениями, — улыбнулся Великий Григ в ответ. — Я говорил, что сам готовлю самогон?

«А ведь он никогда не улыбается!» — Игорю почему-то вспомнились слова Сиатры.

— Как отравлены? Ты чё, сука… — Анатолий попытался встать, но тело онемело.

— Скрылось солнышко за лесом, — также ласково улыбаясь, пропел Великий Григ.

Игорь тоже попытался встать, но опрокинулся назад, на мягкую спинку кресла.

— Последний луч ушел за край, — продолжал Великий Григ, и Игорь перестал ощущать свои ноги.

Он взглянул на своего друга, но тот тоже упал в объятия кожаного кресла.

— Пушистый котенок споет тебе песню…

Руки ребят перестали слушаться, даже пошевелить пальцем было большой проблемой. А уж поднять руку… Необычная сонливость напала на ребят, будто трудились грузчиками трое суток без сна и отдыха, и наконец-то выдалась свободная минутка, чтобы присесть.

— Ну как? Нравится колыбельная? Я пел в детстве Ирине, когда умерла от простуды её мать, а потом пел Дрианне, когда пытался сделать из неё… Ещё последняя строчка и вы заснете глубоким сном. Но я не хочу, чтобы смерть к вам пришла во сне. Я хочу видеть ваши последние моменты. Умрем через пять минут. У вас есть какие-нибудь вопросы, пожелания? Можете кричать, ругаться — я с удовольствием всё выслушаю, — довольный Григ уселся напротив ребят и налил себе стопку.

Парализованные молодые люди смотрели, как он с аппетитом закусывает. Листик петрушки прилип к подбородку, и это почему-то особенно привлекало внимание Игоря. Даже больше, чем горящие радостью глаза.

— Да пошел ты на хер, — спокойно ответил Анатолий. — Сдохнем, так сдохнем. Не привыкать уже.

— Что, даже не интересно узнать, как я наблюдал за тем, что вы делали на лужайке с Сиатрой, как тренировались, как ты захватил Трауна, — Григорий Александрович ткнул шампуром в сторону Анатолия, — и заставил его лететь к хранилищу матриц? Не интересно узнать, почему я позволил взять свою матрицу? Чтобы ты сам принес её сюда, дурилка картонная.

— Да как-то насрать на это, — ответил Анатолий и зевнул.

— Почему лаборатория называлась «Проект „П“»? — спросил Игорь у Григория Александровича.

— Я очень люблю Пушкина. Потому и вставил первую букву его фамилии в название проекта. Всё равно как называть, а это моя дань великому поэту, — Великий Григ кивнул на портрет, висевший над камином. Поэт всё также задумчиво смотрел вдаль, и ему было совершенно безразлично, что творилось в комнате.

— Интересно, а что ты скажешь про Дрианну. Ты же клонировал её с Ирины? — спросил Игорь.

Никаких ощущений не наблюдалось. Не жгло внутри, не перехватывало дыхание — ничего из того, что писали про отравление. Лишь полная обездвиженность, будто отлежал всё тело и вот-вот должны напасть колючие иголочки. Спокойствие и умиротворение на душе. Такого спокойствия он давно не ощущал. Двести с лишним лет. С тех пор, как поцеловал Ирину на крыше небоскреба «Высоцкий»…

— Да, но она не такая как Ирина. Я хранил локон своей дочери в медальоне, и думал, что клон сможет заменить её. Я ошибся. Я очень сильно ошибся. Это был совершенно другой человек, а схожесть её заключалась лишь в симпатии к тебе, — на этот раз Великий Григ ткнул шампуром в сторону Игоря. Кусочек мяса чуть не сорвался с блестящего прута. — Но на следующий раз я уже не буду так глуп. Бионоды блокируют воспоминания о Ирине, о вас, о прошлой жизни и я снова понесу счастье людям. Пусть войной, но счастье.

— Какой войной? Ты о чем, старичелло? У вас же все войны давно закончились, — протянул Анатолий. Его тоже накрыло волной спокойствия и не хотелось ничего делать. Будто выпил стакан водки и выкурил хороший косяк. Спросил не ради интереса, а чтобы… а зачем он спросил?