Игры политиков

Губернатор Рокфеллер сделался сущим кошмаром для консерваторов, он приватизировал один демократический лозунг за другим. Если вы либерал, то голосовать против него не имело никакого смысла.

Расходы на пособия в штате Рокфеллер увеличил с 400 миллионов до 4 миллиардов долларов и, соответственно, поднял налоги, собрав в общей сложности на 277 миллионов больше, чем раньше. Энергичнее, чем любое иное выборное лицо в Америке, Рокфеллер ратовал за свободу абортов. В 1970 году, за много лет до судебного разбирательства по делу «Ру против Уэйда», он, убедив законодателей штата легализовать аборты, взял верх над влиятельным епископатом Нью-Йорка и его агрессивным пресс-секретарем, кардиналом Куком. До самого конца политической карьеры Рокфеллера многие борцы за право на жизнь будут именовать его не иначе как «убийцей».

В ассамблее голоса по этому вопросу разделились в соотношении 76 к 73, в сенате 31 к 26. Два года спустя Рокфеллер наложил вето на законопроект, отменявший легализацию абортов. «Не вижу, — говорил он, — никакого оправдания этому акту, который вернет в Средние века сотни тысяч женщин».

Отходил Рокфеллер от республиканской ортодоксии и в вопросе о смертной казни. Подписав законопроект, предполагавший высшую меру за убийство полицейского, он отказался расширить границы ее применения. Когда это ограничение в 1973 году было признано антиконституционным, Рокфеллер выступил и против нового закона о высшей мере.

Во внешнеполитических вопросах Рокфеллер выказывал себя убежденным интернационалистом во времена, когда изоляционистские тенденции в республиканской партии еще далеко не умерли. В конце Второй мировой войны он был самым активным из членов семейства, ратовавшим за передачу участка земли Организации Объединенных Наций, на котором и поныне стоит здание секретариата. Особенно его интересовали дела на латиноамериканском континенте — на протяжении всех 1940-х годов Рокфеллер настойчиво обращал взоры соотечественников на Латинскую Америку.

Казалось, его политика творила чудеса. На демократическом коньке он раз за разом въезжал в Капитолий штата и установил рекорд, будучи избранным на губернаторский пост четыре раза подряд. Демократы были совершенно беспомощны в борьбе с ним. За что бы они ни выступали, Рокфеллер уже был тут как тут и поддерживал идею, и финансировал ее, и осуществлял.

Но у него была своя проблема. Дело в том, что Рокфеллер хотел быть не просто губернатором штата Нью-Йорк, но и президентом Соединенных Штатов Америки. И ему предстояло с горечью убедиться в том, что то, что срабатывает в одном из самых либеральных штатов страны, не распространяется на всю Америку.

Расстелив красный ковер перед либералами — добро пожаловать к нам, республиканцам, — Рокфеллер совершил роковую ошибку: забыл предварительно укрепить базу. Пока он заигрывал с прогрессистами, консерваторы за его спиной свернули ковер, и Рокфеллер остался в изоляции.

Искусный мастер триангуляции вроде Буша мог отклониться от ортодоксии в вопросах образования и бедности, но в вопросах абортов и налогов он сохранял твердость. Клинтон двигался к центру, обращаясь к проблемам пособий и уменьшения бюджетного дефицита, но он никогда не предавал левых в делах образования, здравоохранения и экологии. Рокфеллер же рвал с республиканской ортодоксией где только мог. Он двигался налево тотально.

Любой руководитель, намеревающийся проводить в своей организации реформы, должен учитывать урок Нельсона Рокфеллера — чем больше меняешь, тем больше нужно оставлять неизменным. Это позволяет сохранить верность друзей, которые в обмен позволяют менять то, что необходимо.

Как мог Рокфеллер поддерживать аборты, выступать против смертной казни, увеличивать налогообложение, выказывать себя интернационалистом и бороться за школьные автобусы, оставаясь при этом республиканцем?

Такой вопрос неизбежно встал перед его товарищами по партии.

С истечением второго президентского срока Эйзенхауэра (1960) прогрессивное нью-йоркское крыло начало постепенно терять свои позиции. На разного рода собраниях все больше требований выдвигал правый фланг. Эти требования носили по преимуществу идеологический характер, но объяснялись в большой степени географией и экономикой. Население Америки, имея в виду его плотность, сдвигалось с Северо-Востока на Запад и Юг. Соответственно «мейн-стрит» — главная улица провинциального городка — в борьбе за господство в республиканской партии бросала вызов Уолл-стрит. Мелкие хозяева и консерваторы с религиозным уклоном начали огрызаться на большой бизнес и банкиров с Востока. Естественно, именно Нельсон Рокфеллер, учитывая его происхождение, положение и взгляды, сделался излюбленной мишенью.

Взрыв произошел в 1964 году. Нельсон Рокфеллер — представитель республиканского истеблишмента с Востока — схватился в борьбе за выдвижение на президентский пост с сенатором от Аризоны Барри Голдуотером.