«Игры престолов» средневековой Руси и Западной Европы

На фоне ревизии древнерусской репрезентации событий предлагаются и иные «сценарии» их развития. Так, по мнению Н. Ф. Котляра, Святополк, находившийся в заключении в киевском «порубе», бежал из Киева, воспользовавшись замешательством, возникшим после смерти Владимира, а борьба за власть на Руси в 1015–1016 гг. разыгралась между Ярославом и Мстиславом Тмутараканским, который был претендентом на роль наследника Владимира, а возможно, и старшим братом Ярослава[452]. Нетрудно убедиться в несбыточности подобной реконструкции, приняв во внимание, что ни один источник не сообщает о присутствии Мстислава в Русской земле в 1015–1016 гг. Да и сам факт того, что Мстислав получил в управление от своего отца далекую, хотя и стратегически важную Тмутаракань, заставляет сильно сомневаться в его старшинстве перед Ярославом, равно как и в том, что в начале XI в. подобное старшинство вообще могло иметь какое-нибудь значение. С. Франклин и Д. Шепард, опираясь на свидетельства Иоанна Скилицы, рассказывающего о походе некоего русского князя Сфенгоса (Сфенга) на хазар в 1016 г., вслед за Н. М. Карамзиным предполагают, что этого князя можно отождествить с Мстиславом Владимировичем, хотя подобное отождествление вряд ли может быть однозначным: сами авторы отмечают, что приведенный Скилицей антропоним более соответствует скандинавскому имени Свен[453]. Информация, сообщаемая Скилицей, не может быть интерпретирована однозначно: например, под 1036 г. хронист свидетельствует о том, что «скончались архонты россов Несислав и Иерослав и был избран править россами родственник скончавшихся Зинислав»[454]. Как мы знаем, в 1036 г. в политической конфигурации на Руси действительно произошли изменения, в результате которых Ярослав, вероятно, по недоразумению записанный Скилицей в число почивших «архонтов», присоединил «всю волость» своего брата Мстислава, который, по А. В. Назаренко, подразумевается здесь под именем «Несислав»[455]. Кто еще из братьев Ярослава мог фигурировать в греческом тексте, сказать трудно. В качестве кандидата предлагается Станислав Владимирович, якобы княживший в Смоленске, но информация о месте его княжения, которой склонны доверять некоторые исследователи[456], появляется только в новгородском летописании XV в., поэтому ее трудно считать достоверной.

В историографии неоднократно предпринимались попытки прояснить обстоятельства междукняжеской войны 1015–1018 гг. с хронологической точки зрения, однако одним из наиболее уязвимых мест «Пряди об Эймунде» как исторического источника является датировка описанных в ней событий. В этом произведении существует относительная хронологическая сетка, поэтому установить дату событий можно лишь на основании внутренних указаний текста, сопоставленных с другими источниками: ПВЛ, «Кругом земным» и хронологически зависимыми от него исландскими анналами. Внутренними указаниями «Пряди об Эймунде» являются: сообщение об объединении Норвегии Олавом II Святым, правившим с 1014/15 по 1028 г.; свидетельство о том, что к моменту появления Эймунда на Руси после смерти «конунга Вальдимара» Ярослав уже был женат на Ингигерд, дочери Олава Шкётконунга; рассказ о войне между Киевом и Полоцком, который в ПВЛ относится к 1021 г. Эти события, упоминаемые «Прядью…», до недавнего времени являлись отправными точками для построения ее хронологической координаты.