Игры Проклятых

– Она мертва, ты не поможешь! Оставь ее! – Рамид встал между целителем и женой.

Аарону пришлось влепить ему сильную пощечину, чтобы хоть как-то привести в чувства:

– Я сказал: «в сторону», или ты забыл, зачем меня звал? – Аарон был черств и решителен, – возможно, именно эта холодная настойчивость вернула Рамиду способность трезво мыслить. Он, бросив на целителя остервенелый затуманенный взгляд, все же подался в сторону.

Аарон присел на колени у кровати роженицы. Быстро прощупал пульс, осмотрел рану, оценил потерю крови. Недолго думая, зачерпнул Силы и медленно заводил над женщиной раскрытыми ладонями, пытаясь остановить внутреннее кровотечение. Все эти пассы казались магическими действами, или молитвой. Остановить кровь было сложно, но способности, помноженные на опыт, дали довольно скорый результат. Осталось залечить ножевую рану на животе. Сращивание тканей было делом простым, хоть и изнурительным, нехватка времени заставляла работать излишне быстро, неаккуратно – так, как Аарон не любил, но выбора не было. Целитель, зачерпывая из магических сгустков Силу, пропускал ее через себя и вливал в окровавленное тело, заставляя смертельную рану срастаться. Ему удалось и это. Сейчас женщина была цела и невредима, но потеря крови отняла у нее последние силы. Аарон незаметным движением вытащил поясной нож и резанул себя по ладони. Быстро разминая руку, заставил кровь активнее поступать к порезу. Потом сильно сжал руку в кулак и поднес его к пересохшим бескровным губам женщины. Тонкая алая струя полилась в раскрытый рот роженицы. Этой крови мало, чтобы восстановить запас, но у нее были особенные свойства.

Женщина глубоко вздохнула, и Аарон тут же отнял руку. Магия Крови пожрала последние силы, Вёльва настоятельно просила не пользоваться ею, но целитель не мог не спасти жизнь умирающей.

– Ты воскресил ее! – радостно завопил мужчина.

Аарон криво улыбнулся, чувствуя, как полумрак заволакивает глаза. Если бы он умел воскрешать… Когда он пришел, родившая была жива, ее сердце билось, а пульс прощупывался, – она умирала, но он успел вовремя, пока она еще не шагнула за край.

Целитель обмяк, завалился набок, погружаясь в теплую, всепоглощающую тьму забытья. Он сделал свое дело: он спас еще одну жизнь – всего одну, но его брат способен спасти тысячи…

Глава 9 Поддавшись уговорам Тьмы

Вампир (Vampire), иначе Деарг-Дуэ (Dearg-due) называемый. Зачастую это младенец, родившийся с зубами, в молодую душу которого вдохнул темную силу Неназываемый. Когда его кормит мать, он сжимает зубами ее сосок, норовя прокусить плоть и испить людской крови. Если ему это удается, его душа навеки уходит во тьму.

Так был вскормлен первый вампир, Каин, до падения под именем Каэль известный.

Leo. «De Graecorum hodie quirundam opinationabus»

Моно-но кэ (IX–XII в.) – злобные духи усопших, призываемые из потустороннего мира Повелителем Мертвых. Одержимость моно-но кэ приводила к болезни и смерти.

Икисудама (моно-но кэ), букв. «живые души» – злобные души людей, обычно женщин, которые преследовали своих недругов независимо от воли их носителей.

Такахаси Тору. «Духи моно-но кэ в “Гэндзи-моногатари” и психологическая перспектива»

В комнату проникли утренние лучи, заплясали на темных стенах солнечными зайчиками, заводили веселые хороводы. Клавдий медленно подошел к окну и, развязав скрепляющие узлы, опустил старые полинялые темно-серые драпри. Комната в одно мгновение погрузилась во мрак – ни малейший лучик света не проникал сквозь плотную ткань занавесок.

Вампир осмотрелся. С того момента, как он закончил обучение, в его скромной обители ничего не изменилось. Как и столетиями раньше, ее украшали лишь голые стены из почерневшего от времени камня, переплетенные по углам сетью паутины. Единственной мебелью была небольшая полукровать с высокой спинкой, в которой Клавдий полусидя спал несколько десятков лет. На полу, так и не выискав для себя более подходящего места, под толстым слоем пыли поселились старые учебники и трактаты по некромантии и магнетизму, пиромантии и симпатизму.

Учебники…

Клавдий невольно припомнил издевательства и унижения, которые Арганус называл обучением магии, и бледно-белое лицо вампира озарила улыбка. Когда-то он мечтал сразить ненавистного учителя в честном, а возможно, и бесчестном поединке… Со временем желание померкло, перестало быть столь волнительным и важным, а позже жажда мщения сменилась признательностью и уважением. Но сейчас мечта о смерти Аргануса загорелась с прежней силой.