Игры с Огнём (СИ)

Фат проводил их до бань с рядом помывочных и большим бассейном горячей воды, рассчитанной, похоже, сразу на десяток-другой учеников. К Чану пришла мысль, что, возможно, этот огромный дом вовсе не дом, в котором живёт всего один Мастер и его помощник, исполняющий роль дворецкого, личного слуги, спарринг-партнёра и повара. Возможно, изначально задумывалась целая школа вроде Императорской Академии для девочек. К тому же, по слухам, собранным у слуг во дворце, в Стране Огня было множество различных школ магии Огня с разным количеством учеников, те же мастер Джун и мастер Куньо, которые обучали их с Зуко и Азулой, были владельцами собственных школ в столице. Ещё имелись разные «академии» со всякими направленностями вроде обучения письменности, владения холодным оружием или управления чиновничьим аппаратом. Насколько Чан понял, как такового обязательного образования не было, но государство поддерживало учреждения, в которые народ, в зависимости от уровня и статуса семьи, отдавал своих детей для обучения.

— А почему здесь, кроме нас, больше нет других учеников? — спросил у Фата Зуко, которому явно пришли в голову те же мысли.

— Когда-то Мастер Пиандао набирал учеников, которых обучал искусству фехтования, но быстро разочаровался в этой идее. Ему не нравились хвастовство и гордыня юношей, которые стремились стать лучшими в мире фехтовальщиками, чтобы побеждать врагов.

— Но… Зачем тогда учиться воинскому искусству? — удивился Зуко.

— Чтобы защищать то, что тебе дорого, — ответил Чан.

— Возможно, в своём ученичестве вы найдёте ответ на этот вопрос, — склонил голову Фат. — Или закончите его досрочно, как все остальные ученики до вас.

— Понятно, — кивнул о чём-то задумавшийся Зуко.

Нормальная баня была настоящим счастьем, они хорошенько отмокли и отмылись, а потом получили и свежую чистую одинаковую одежду, похожую на чёрные ципао Мастера и Фата.

В большом зале, где их ожидал Мастер, стояли два низких столика, как на уроках по письменности и каллиграфии, и Чан с Зуко, повинуясь короткому кивку, сели за них, приготовившись внимать.

— Вы должны знать, что настоящий боец практикует множество искусств, — сообщил им Пиандао, — тренирует не только своё тело, но свой разум и свой дух. Искусство каллиграфии позволяет развить внимательность, наблюдательность и воображение, так необходимые воину. Кисть для каллиграфии, как и ваш меч, — это продолжение вашей руки и воли. Как безгранично ваше воображение, так же безграничны и возможности вашего меча. Акт письма — сложный и трудоёмкий процесс, положение пальцев, ладони и запястья для правильного обхвата кисти, положение запястья и руки в воздухе при начертании иероглифов, движения рукой: всё это не только тренирует и развивает тончайшие мышцы рук, но и затрагивает все части тела — пальцы, плечи, спину и даже ноги, а также заставляет вас правильно дышать и сосредотачиваться на действии, которое вы производите. Вашей волей вы ведёте кисть по бумаге, так же, как волей вашего меча рисуете полотно битвы. Но запомните, вы уже никогда не сможете стереть след от чернил, как и след от меча, который нанесёте.

По требованию Мастера они с Зуко просто писали свои имена на выданных листах. Чан уже был знаком с философией каллиграфии и не торопился, поскольку понимал, зачем это нужно, подхватывая некий ритм и выравнивая дыхание, композиционно размещая иероглиф своего имени на листе, представляя его будущий рисунок, когда вёл кистью по бумаге. Мастер Пиандао был совершенно прав, сравнивая одно искусство с другим, они были частью одного целого и взаимосвязаны.

Часа через три они смогли удовлетворить мастера, который к тому же потребовал, чтобы свои имена они начертали обеими руками. Зуко справился с этим лучше, так как какое-то время тренировался с парным оружием.

Тренировка с кисточками и чернилами вымотала так, что дрожали руки. Они прервались на обед — в доме Мастера это был первый за день приём пищи, а вторым и последним был ужин, — а потом вышли на «плац» в выданной «защите» — шлемах и специальных доспехах, состоящих из наплечников, соединённых широкими ремнями с грудной пластиной, и наручей, прикрывающих предплечье и часть кисти. Фат выдал им деревянные мечи, гораздо легче, чем те, что были из кокутана. Зуко сразу выбрал два меча, поскольку был серьёзно настроен научиться сражаться именно той подаренной дедом парой.

Впрочем, против толстого и кажущегося неповоротливым Фата, который вышел к ним в такой же защите и с деревянным мечом, оба они не смогли продержаться и пары минут.