Игры с огнём

Эдвард прижался благодарным поцелуем к моему животу, поднялся выше, лизнул один напряженный сосок, куснул другой, поцеловал в губы, и я почувствовала, как повязка с глаз сползает. Щурясь от света, я посмотрела в глаза этому совершенно великолепному в своей безнаказанности мужчине. Феррерс задорно ухмыльнулся и помог мне сесть и повернуться спиной, чтобы он мог развязать руки. А когда я, потирая запястья, на которых остались красные полосы (не страшные, впрочем, даже заклинание от синяков не понадобится), повернулась обратно, то увидела, как Эдвард крутит в пальцах ленту. Голубую ленту. Подозрительно знакомую голубую ленту. И, подтверждая ошеломительную догадку, он протянул ее мне:

- Давно хотел вернуть. Но все как-то случая не представлялось...

Наверное, впервые за все время нашего общения, включая состояние сурового вооруженного конфликта, я растерялась. То есть все эти годы он - Феррерс, потомок древнего рода, аристократ черте какой выдержки, заносчивый гад и прочая-прочая - хранил дурацкую голубую ленту. И этот факт сказал мне сейчас даже больше, чем его рассказ о той далекой ломке. Сердце отчаянно заныло.

Вот только это ничего не меняет. Именно потому, что он Феррерс, потомок древнего рода, аристократ черте какой выдержки. У него есть долг перед семьей, перед родом, перед страной, в конце концов. А уж с его-то собственными прошлыми проблемами с раскрытием, список невест папаша Феррерс наверняка еще и лично проредил, отбросив самых сомнительных. Так что у наших отношений будущего нет, и правы были его родители, ох, правы, растащив несмышленышей в разные стороны. И я не имею права усугублять и без того непростую ситуацию...

Я вдруг поняла, что молчание затягивается, и Феррерс смотрит на меня уже не насмешливо, а задумчиво, и светлые брови незаметно сходятся на переносице, а потому торопливо приняла ленту, подержала, погладила пальцами и сунула ему обратно.

- Оставь себе. - Я чуть улыбнулась. - Подарок. На память.

Феррерс продолжал хмуриться, вглядываясь в мое лицо, и я ухмыльнулась уже шире.

- Только не говори мне, что ты ее все эти годы под сердцем в тайном кармашке носил. -М? - Мне казалось, у тебя дом рухнул со всем имуществом, или я что-то путаю?

- А! - Эдвард поднялся, подошел к комоду и, открыв верхний ящик, не глядя сунул туда ленту (сдается мне, там она и покоилась все это время). - Это моя квартира. А особняк - родовой. Был. По статусу в нем жить было вроде как солиднее. Я на самом деле не так давно туда перебрался. И, как видишь, еще не все успел перевезти.

Я закрыла глаза и упала спиной в подушки, сладко потягиваясь. День был хоть и короткий из-за позднего пробуждения, но насыщенный, а тут еще и физическая нагрузка на мой бедный и без того истощенный организм... Но томную негу прервал внезапно проснувшийся разум. Я подскочила и уставилась на Эдварда:

 - Ты со своими подарками мне совсем голову заморочил! Кто?!- Феррерс, в отличие от меня озаботившийся тем, чтобы одеться, вынырнул из ворота футболки и спокойно ответил: - Министр.

Глава 9

Эдвард

Когда сложно выстроенная цепочка фамилий, событий, разговоров, совпадений, закономерностей сложилась в стройную картину, в центре которой значилась фигура многоуважаемого министра магии Колина Уиллоу, я почему-то даже не удивился.Я испытал злость, разочарование, даже некоторую скуку. Но никак не удивление.То, что моя фигура в политике многим стояла поперек горла, я знал прекрасно. Слишком молод, слишком влиятелен, слишком родовит. Слишком быстро вскарабкался туда, куда большинство лезет гораздо дольше. Многие не стеснялись демонстрировать свою неприязнь, но министра Уиллоу среди них не было. Министр Уиллоу вообще был любим народом за свою позитивную доброжелательность и безукоризненную корректность во всем, начиная от высказываний и заканчивая делами. Имидж был создан тщательно и так же тщательно поддерживался как в широких, так и узких кругах, поэтому ни разу за все время работы бок о бок с ним я не мог бы сказать, что мистер Уиллоу меня недолюбливает.Он, как оказалось, и не недолюбливал. Он – боялся.