Игры с волками

Тяжелое предчувствие разлагало мне душу, ноги отказывались подчиняться — я не хотела идти вперед, не хотела видеть то, что случится… потому что я знала — ничего кроме жестокости меня там не ждало.

Наконец впереди замаячил свет. Яркие сполохи факела разорвали тьму — одинокий мужчина в красной мантии стоял впереди и ждал, пока наша процессия подойдет достаточно близко. Осветив лицо Дана, он махнул следовать за ним, и мы продолжили путь, пока не вышли на большую, освещенную факелами поляну, расчищенную в центре и обнесенную большим кругом, отсыпанным каким-то белым каменистым порошком.

По другую сторону этого круга стояли люди в таких же темных балахонах. Но вот, одна из фигур отделилась от них и, шагнув за круг, быстро двинулась к центру.

Мое сердце пропустило удар, и я дернулась из рук Лупуля, когда мужчина откинул капюшон, явив перед светом факела свое лицо. Егор был сосредоточен и явно зол, он смотрел только в одну точку, на противника, шедшего к нему, с другой стороны. На своего родного брата, которого считал предателем и убийцей.

Но вот, легкий ветерок скользнул с крон деревьев по кромке леса, нырнул на поляну, подхватив пряди моих волос и бросив мне в лицо. Я откинула их вместе с дурацким капюшоном и встретилась взглядом с Егором — мое сердце в тот миг словно пропустило удар и, если бы старик не вцепился в меня так крепко, вырвалась бы из ненавистных рук и побежала ему навстречу.

Мужчина в красном балахоне встал в центр круга и уронил факел братьям под ноги, словно прочертив меж ними черту.

— Из-за алчности одного из вас стая уязвима, как никогда. У нас нет альфы, — раздался его низкий зычный голос, — некому рассудить вас в мире живых. Но может быть лишь одна правда и тот, кому она не принадлежит сегодня должен сойти в мир мертвых и предстать перед Анубисом, чтобы ответить за свои преступления, свершенные в подлунном мире. Но Инпут, наша мать, сострадает своим сыновьям и молит обо всех душах, заблудившихся во тьме пороков. По закону стаи, если виновник раскается, то кровь его сегодня не прольется — изгнание и позорное клеймо позволит ему сохранить свою жизнь, чтобы попытаться искупить вину служением богам. Ты, Дан из рода Волка, признаешь ли свою вину перед стаей? Сознаешься ли в убийстве своего отца, обмане и подстрекательстве собратьев?

— Нет. — Резко и громко ответил мужчина, не сводя взгляда с брата.

— Ты, Егор из рода Волка, признаешь ли свою вину перед стаей? Сознаешься ли в убийстве своего отца, обмане и подстрекательстве собратьев?

Вместо ответа Егор сплюнул в ноги и яростно выпалил:

— Тебя не похоронят. Оглянись вокруг — на этой поляне ты будешь гнить, пока твоя плоть не осыплется прахом, а кости не растащат животные. — С этими словами он развернулся и пошел к противоположному краю, на ходу сбрасывая с себя мантию, с треском срывая рубашку, забыв о пуговицах.

35

Дан еще какое-то время смотрел ему вслед, мне показалось, что он хотел окликнуть его, что желал что-то сказать. Но люди смотрели на него с явным ожиданием.

Собравшись с мыслями Дан также направился к нам. Неотвратимость и крайняя сосредоточенность были написаны на его лице… и мне показалось, что он избегает смотреть мне в глаза. Двигаясь прямо в нашу сторону, он так же, как и Егор стал стаскивать с себя вещи.

— Что они делают? — Спросила я, с ужасом наблюдая за происходящим.

Михаэлас усмехнулся и сказал, наклонившись к самому моему уху:

— Полнолуние давно на исходе, но для решения подобных конфликтов есть ритуал воззвания к призрачной луне. Оба выпьют зелье, которое на время вернет им их звериный облик. Этот ритуал не для людской половины оборотня, только зверь может решить судьбу стаи.

Я обернулась к нему, надеясь, что старик шутит, но садистская ухмылка Лупуля не имела ничего общего с весельем.

— Да, милая, все так. — Довольно усмехнулся он. — Еще до восхода солнца мы узнаем, кто из двоих сыновей старого волка более прочих достоин занять место своего отца. А также станет ясно, кто же из них на самом деле отцеубийца.

Но это было нечестно! Совершенно нечестно! Как меряясь волчьей силой можно было открыть правду? Дан говорил, что из-за связи с избранной Егор сильнее его, но если так… то это будет просто очередное убийство! Кровавая и беспощадная расправа одного брата над другим… неужели мало им смерти собственного отца? А что же, если они оба не имеют к ней никакого отношения?

Дан подошел к самому краю круга и замер, словно в молитве. Из одежды на нем остались лишь брюки. Этот мужчина был явно крупнее Егора и теперь, в свете луны, казался мне больше похожим на отца, чем брат.

Я сжимала и разжимала кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу, силясь подобрать нужные слова или хоть немного унять охватившую меня панику. Я хотела просить, умолять его не делать этого. Я знала, что просто не перенесу вида крови и даже звуков этой беспощадной схватки.

Один из людей в черных маниях выступил из толпы и протянул Дану маленький серебристый сосуд, сказал что-то на их непонятном языке, и мужчина принял подношение двумя руками, также сказав что-то тому в ответ.