Игры Сатурна

— Бесполезно, — рассмеялся он хрипло. Распрямляясь, он почувствовал, что материал, который похоронил его, слегка поддался под давлением его рук и ног. И его шлем слегка звенел от шума, хруста, бульканья. Его тюрьмой был материал с гораздо более низкой точкой замерзания, чем вода, обращенная в лед. Тепло, исходящее от него, растапливало этот состав, сублимируя, образуя пространство вокруг.

Если он будет лежать, не двигаясь, он будет опускаться ниже, в то время как над ним материал станет замерзать и осыпаться, образуя ему могилу. Он мог бы стать превосходным новообразованием в этой породе, но это ему не понравилось. Он должен воспользоваться хоть малейшей возможностью, которая ему дана, чтобы пробиться наверх, роя, и найти точку опоры там, где этот лед не рассыпается, чтобы вылезти наверх, к звездам.

Он начал.

Вскоре агония изнурила его, дыхание вырывалось из его обожженных легких, силы таяли, а на их месте возникала дрожь, он больше не понимал, поднимается ли он вверх или же соскальзывает еще глубже вниз. Ослепленный, полузадохнувшийся, Скоби копал руками, как крот.

Это невозможно выдержать. Он перестал об этом думать…

Заклинание его силы не возымело действия, Король Эльфов обрушил на него свои башни страха, чтобы уничтожить его. Если только дух Алварлана вернется в его тело, чародей обдумает положение дел и поймет в чем дело, а эти знания дадут смертным ужасающую силу над Волшебством. Пробудившись ото сна, Король посмотрит в «магический кристалл», чтобы заколдовать Кендрика. Нет времени ни для чего, кроме как разрушить чары, которые поддерживают Бальный Зал. Он в основном был выстроен из тумана и лунного света, но там было достаточно камней, добытых из застывшей части Пропасти Гинингагэп, поэтому, когда они рухнут, они непременно должны будут убить рыцаря. Риция тоже погибнет, и в своем подвижном, как ртуть, мозге Король сожалел об этом. И тем не менее, он сказал необходимые заклинания.

Он не понял, сколько могут вынести плоть и кости. Сэр Кендрик расчищал себе путь из руин, чтобы найти и спасти свою даму сердца. И пока он это делал, он укреплял свой дух мыслями о приключениях — прошлых и будущих…

…и неожиданно он прозрел, и перед ним был Сатурн, играющий своими кольцами.

Скоби выбрался на животе на поверхность и лежал, весь дрожа.

Он должен подняться, не важно какую боль это вызовет в его травмированном теле, иначе он растопит себе еще одну могилу. Он, пошатываясь, поднялся на ноги и огляделся вокруг.

От той скульптуры остались только обнаженные породы и скалы. По большей части кратер стал гладкой воронкой и белел под небесами. Редкие тени не давали точно определить расстояние, но Скоби прикинул, что находится на глубине приблизительно семидесяти пяти метров. А вокруг — пустота.

— Марк, ты меня слышишь? — закричал он.

— Это ты, Колин? — зазвенело у него в наушниках, — Господи помилуй, что случилось? Я слышал, как ты со мной говорил, а потом увидел, как поднялось огромное облако… а потом ничего почти целый час. С вами все в порядке?

— Со мной — почти. Но я не вижу ни Джин, ни Луи. Неожиданно произошел сдвиг породы и похоронил нас под собой. Поддерживай связь, пока я буду их искать.

Когда он стоял прямо, ребра его болели меньше. Он довольно сносно мог двигаться, если делал это осторожно. Оба типа анальгетиков в его укладке были одинаково бесполезны, один — слишком слабый, чтобы дать заметное облегчение, а другой — слишком сильный, он от него станет вялым. Взвешивая все «за» и «против», он вскоре обнаружил то, чего искал — небольшое углубление в разбросанном, похожем на снег веществе, слегка подтаявшее.

В стандартную экипировку входили также инструменты для ручного труда. Скоби перестал обращать внимание на боль и принялся копать. Показался шлем. В нем была голова Броберг. Она тоже рыла туннель вверх.

— Джин!

— Кендрик! — Она выбралась наверх, и они обнялись, — О, Колин!

— Как ты? — взволнованно спросил он.