Игры скорпионов

Неужели всё кончено? Илария не хотела в это верить. Её зачем-то приковали к стене в тёмном подвале. Но как же так? Доктор ведь говорил, что она больна и не отвечает за свои поступки. То же самое всё время твердил и проклятый английский герцог… Иларию нужно лечить, а не держать в колодках, как арестанта. Куда её привезли? Разве это больница? Островская оглядела мрачную камеру с крохотным окошком под самым потолком. У каждой из четырёх стен лежала охапка соломы, а на ней валялось грубое серое покрывало. В стены были ввинчены большие кольца, а через них продёрнуты цепи, заклёпанные на ноге у арестанток. Хотя нет, правильнее сказать, у больных, ведь все женщины здесь явно выглядели умалишёнными. Выражение их лиц было или бессмысленным, или злобным.

«Я всё равно выберусь отсюда. Я всегда побеждала, справлюсь и на сей раз», — успокоила себя Илария.

Ей вспомнились остекленевшие глаза Лаврентия — и волна острой, упоительной радости согрела душу. Такое же чувство Илария испытала лишь однажды, убив сестру. Месть — главный приз в Игре, и он вновь присуждён достойнейшей. Как следила Илария за малейшими оттенками чувств на лице любовника. Он никогда не понимал, что жив лишь до тех пор, пока остается её рабом. Как радовался этот дурачок, похитив замарашку Морозову, он даже перестал скрывать свои истинные чувства. Илария не ошиблась, Лаврентий и впрямь хотел её убить. Он не понимал главного, что ей риск — в радость. Сладчайшее удовольствие: постоять на грани жизни и смерти, а потом вновь победить!

Илария выстрелила любовнику в спину. Сказано ведь: «Око за око, зуб за зуб»! Она просто вернула должок. Жаль только, что не успела сказать Лаврентию, что всегда презирала его. Ну и ладно, пусть этот предатель утешается своими иллюзиями в аду.

«Я ведь повторила его же фразу, ту, что он сказал мне в бане. И у него не хватило ума догадаться, зачем я прошу его сесть на стул».

Как драгоценности в ларце, перебирала Илария мгновения своего триумфа. Какой же упоительной оказалась её Игра!..

…Вдруг захотелось пить. Островская поднялась с соломы и проковыляла к кувшину с водой. Их расставили в углах так, чтобы больные могли до них дотянуться. Прикованные у других стен женщины, похоже, спали, и никто не возразил, когда Илария утащила кувшин к себе. Она отпила воды и легла, прикрыв глаза. Надо бы поберечь силы.

«Нас охраняют мужчины, — вдруг сообразила Илария, — а им понятно, чего хочется».

Она представила, как стоит нагая перед толпой мужчин и все они тянут к ней руки. Множество пальцев щипало её за бока, хватало за грудь. Боже, какое это оказалось блаженство!..

— Ишь, чего захотела, — раздался вдруг властный голос, потом последовал окрик: — Пошли прочь!

Последнее явно относилось к толпе мужчин, они вдруг все одновременно стали таять, и через мгновение их не стало. Перед Иларией, уперев руки в бока, стояла Марианна. Скептическая ухмылка кривила её алый рот, а чёрные глаза презрительно щурились.

— Ну надо же, ты так и не поумнела! Мнишь себя бог знает кем, а на самом деле как была ничтожеством, так им и осталась. Не забывай, что отец прижил тебя с прачкой, а мою мать — дворянку — кнутом заставил признать тебя законной. Да что толку, грязную кровь за версту видно.

Каждое её слово било наотмашь, но Иларию голыми руками не возьмёшь, она знала, что ответить:

— Что-то твой муженёк не считал мою кровь грязной, когда сношался со мной у тебя на глазах!

— Только я перед этим шкуру с тебя спускала, как с дворовой девки на конюшне…

— А я с тобой поквиталась — отравила и заняла твоё место.

Марианна расхохоталась:

— Ты ещё ничего не поняла? Это я тебя уничтожила: мой сын собирался тебя убить, но я подтолкнула его руку с пистолетом. Мне же хотелось для тебя кое-чего пострашнее, чем смерть от пули, — вот такой жизни на цепи. Ты десять лет притворялась сумасшедшей, лишь бы Валерьян тебя пощадил, так что пора тебе и на самом деле попробовать, что такое безумие.

Смех Марианны — всё такой же молодой и звучный, с глубокими грудными нотами — сводил с ума. О чём толкует эта ведьма? Илария ещё выберется отсюда и начнёт новую жизнь!

— Ой, раскатала губу, прачкино отродье! Новая жизнь! Мой сын позаботился, чтобы от тебя теперь все шарахались, как от чумы. Или ты в зеркало давно не гляделась? Так на, посмотри.

Марианна поднесла к лицу сестры круглое зеркальце в серебряной оправе и заботливо спросила:

— Видно, а то, может, свечу зажечь?

Но света хватало, и Илария увидела своё отражение. Но что это за страшилище? Почему оно не исчезает? Илария привыкла изгонять эту уродину усилием воли. Всегда получалось. Почему же сейчас в зеркале не появляется её молодое лицо? Почему рубцы избороздили щёки, а меж ними алеют неровные куски наросшей кожи?.. Какой ужас!.. Пропадите! Пропадите немедленно!..

— Ну что, каково тебе? — ехидно спросила Марианна. — Такой ты теперь и просидишь здесь на цепи лет тридцать, пока не сгниешь. Но ничего, я не побрезгую приходить к тебе каждый день, смотреть на твои мучения. Мне спешить некуда, я-то по-прежнему хороша.