Игры скорпионов

Герцог выхватил из-за спины шпагу и насквозь проткнул кисть преступницы. Илария завизжала и выронила пистолет. В следующий удар герцог вложил всю свою ненависть — он послал Островскую в нокаут.

Чарльз перерезал веревки на запястьях Долли, и слёзы ручьями потекли из её глаз. Вот так, рыдая, она и развязывала Дашу, пока герцог накрепко приматывал Иларию к лавке. Наконец он закончил и обнял Долли:

— Тихо, дорогая, всё уже позади. Я отвезу вас обеих домой, а потом займусь преступниками.

Чарльз подсадил Дашу на Золотого, а сам сел на Крылатого и протянул руку жене. Она поставила ногу на его сапог, и герцог подтянул её в седло. Долли прильнула к груди мужа и затихла.

Обратно они ехали медленно, щадя избитую Дашу. Дома Чарльз отправил обеих женщин в их комнаты, а сам отправился в соседний городок за судьей. Герцог привёз судью к домику на озере и в подробностях объяснил, что здесь произошло. Они подобрали всё ещё лежавший на мостках узелок с драгоценностями и вошли в дощатый домик. Илария не обратила на мужчин никакого внимания. Закрыв глаза, она громко выла. Зрелище было чудовищным. Судья с отвращением отвернулся и спросил Чарльза:

— Ваша светлость не станет возражать против обследования преступницы? Если её сочтут сумасшедшей, то вместо виселицы она попадёт в Бедлам. Хотя, по моему личному мнению, неизвестно еще, что хуже.

— Поступайте, как считаете нужным, — отозвался герцог. Из письма Орловой он знал правду, но сейчас решил положиться на волю судьбы.

Судья записал показания и отбыл в город. Следом отправили тело Островского и связанную по рукам и ногам Иларию. Герцог же забрал драгоценности, сунул в седельную сумку оружие и поспешил к своей Долли.

Глава тридцать шестая. Благодарность или любовь?

Едва Долли, поддерживая еле идущую Дашу, ступила на лестницу, сверху, словно вихрь, слетела Лиза.

— Вы живы?! — воскликнула она, вцепилась в руку сестры и замерла, как будто прислушиваясь.

— Лизонька, Даша избита, а я еле стою на ногах. Мы потом поговорим.

— Не надо, не береди душу, я уже и так всё поняла — мне сказала твоя рука, — отозвалась Лиза. — Вот герцог и совершил для нашей семьи неоценимое благодеяние, о котором говорили мама и бабушка: он спас твою жизнь. Теперь ты будешь с ним счастлива.

Девушки уложили Дашу в постель, и та сразу же провалилась в сон. Лиза осталась при ней за сиделку, а Долли ушла к себе.

Не раздеваясь, рухнула она на кровать и так же, как и Даша, сразу уснула. Сколько она проспала, Долли не знала. Проснулась уже в сумерках и сразу поняла, что легче ей не стало. Как тогда, после кошмара в Афанасьеве, Долли вновь чувствовала себя замаранной. Вымыться, что ли?.. И почему она не сделала этого сразу?..

Вызвав Зою, Долли велела приготовить ванну и еле дождалась, пока слуги натаскали кипяток. Наконец горничная объявила, что ванна готова, Долли с облегчением погрузилась в тёплую воду и закрыла глаза. Но вместо приятного облегчения вспомнилось искажённое гримасой лицо Лаврентия. Долли в отчаянии застонала.

— Тихо, дорогая, всё позади. Обещаю, что с тобой больше ничего плохого не случится, — прозвучал рядом голос мужа.

Долли застыла, но осознание того, что Чарльз впервые видит её нагой, жарким потоком разбежалось по жилам, опалило румянцем лицо. Она так и лежала, не открывая глаз, и только частое дыхание подсказало герцогу, как волнуется его жена. Он снял и отбросил сюртук, закатал рукава рубашки и опустил руки в тёплую воду.

Чарльз нежно провёл кончиками пальцев по плечам Долли, погладил ямочки ключиц, а потом положил ладони на её грудь. Маленькие руки на бортах ванны дрогнули и сжались в кулачки.

— Не бойся, Лисичка. Ты так ослепительно хороша, что я просто не могу удержаться от искушения прикоснуться к тебе. Позволь мне это.

Долли по-прежнему не открывала глаз, но теперь герцогу казалось, что она отдалась новым ощущениям. Руки Чарльза скользили по её телу, гладили, ласкали. Он поставил на ладонь маленькую мокрую ступню и прижался к ней щекой. Герцог не сводил глаз с лица жены, пытаясь понять, что она чувствует.

— Посмотри на меня, милая, дай мне увидеть твои глаза.

Долли послушалась, и Чарльз с радостью заметил в её взгляде огонёк пробуждающейся страсти.

— Почему? — тихо спросила Долли.

— Что, дорогая?

— Почему ты изменил решение и хочешь по-настоящему стать мне мужем?

— Потому что люблю тебя.

Чарльз поцеловал её полуоткрытые губы, и Долли ответила. Это был тот самый единственный и невероятный поцелуй, который соединяет в одну прежде разные жизни…

Долли переступила через край ванны, муж подхватил её и понёс к постели.

— Я так хочу тебя, просто сгораю, — шептал он.

Его огонь зажег и Долли. Её руки зарылись в кудри Чарльза, заскользили по его плечам и шее. Он рванул на себе мокрую рубашку и кинулся раздеваться. Ещё мгновение — и они уже лежали рядом. Долли сама потянулась к мужу. Теперь его губы и руки были везде. Жаркое томление охватило Долли — это оказалось необычайно остро, но было так хорошо и так волнующе. Каждая жилка трепетала в ней.