Игры стихий

– О том, что у него уже могут оказаться все пять артефактов. Мы же можем отследить только преступления, кражу. Или зарегистрированную продажу. Если где-то есть артефактор, который скрыл саму сделку, то мы бессильны. А если действительно все нужное у него и есть некий ритуал… Да, я опрашивал всех сильных артефакторов в Империи, но в других же никто мне не даст разрешения на поиск и ментальное воздействие. К тому же, ты знаешь, мне не очень хочется посвящать другие государства в наши проблемы.

Император кивнул:

– Они не должны подозревать, что происходит что-то серьезное. Пусть у нас и мир пока, но кто его знает, не попытаются ли они как-то этим воспользоваться. Ты уверен, что мы знаем всех шпионов и отслеживаем все те данные, которые они тайком передают другим правителям?

– Да. Карт лично за этим следит. И я недавно проверял все ключевые фигуры.

– Как насчет наших послов и шпионов?

– Те, кого мы позволили засечь, передают ровно то, что ожидаем. Но остальные тоже пока шлют знак «без изменений», значит, никто не интересуется событиями в Таларии явно.

– Отец все-таки не вовремя покинул это место, я не был готов, – Геллард вздохнул и помрачнел.

– Не согласен, – Арий покачал головой, – ты лучший из правителей, кого я могу вообразить. Идеально справляешься и с благородными, и с внешней политикой, да и пара сценариев, которые ты разыгрываешь… Геллард, серьезно, я восхищен. Твой отец был более прямолинеен, это не плохо и не хорошо, но, по мне, в искусстве дипломатии ты гораздо сильнее. Тут только один момент… твоя сестра.

– Что она опять натворила?

– Вроде пока ничего, но продолжает распространять разные слухи про Анну.

– Надо прекратить?

Тень задумался:

– Даже не знаю… Мне это не нравится, и я не хотел бы, чтобы репутация моей невесты страдала, но… Приходится выбирать из двух зол. Во-первых, я должен убедиться, что Зердана это делает из-за того, что все еще считает, что влюблена в меня, а не по другим причинам. Принцессу нельзя перетянуть на свою сторону, кровь не даст, но задурить голову вполне возможно. И мне нужно понять, нет ли еще одного игрока? Во-вторых, сейчас это удачная завеса в какой-то мере. Пока длится вся эта история с отступником и артефактами, надо чем-то отвлечь двор и предотвратить любые всплески паники, так что пусть уж лучше эти бездельники развлекаются за наш счет, чем обращают свое внимание на что-либо другое.

– А ты не думал, что Анне все это может быть очень неприятно?

– Думал. Но есть сейчас более важные вещи.

– Ты все-таки камень…

Тень вздохнул и устало потер лоб.

– Я пойду. Еще много работы.

Геллард остался в одиночестве, но ложиться спать не спешил.

Император не лукавил, когда говорил, что отец ушел не вовремя. Да, его готовили к правящей роли с детства, и он давно помогал отцу, но ему нравились та свобода и возможности, которые предоставлялись наследному принцу, – путешествия, женщины, развлечения. У Императора было намного больше обязанностей и намного меньше свободы. Он уже не мог отправиться в путь вместе со своими друзьями, когда бы ему хотелось, не мог позволить себе неверные шаги и слабость. Теперь он все время делал то, что должен, и не только потому, что так его воспитывали. На нем лежала ответственность перед Империей. Да и сама кровь и стихии формировали с рождения его характер, и он просто не мог бы поступать по-другому. Когда увидел, насколько ослабела мать, – женился. После коронации сразу озаботился наследниками, пусть даже не хотел торопиться.

Хотя… Все это не такая большая плата за ощущение власти. Мужчины всегда были одержимы властью – над женщинами, над чувствами, над людьми. Властью совершать что-то значимое и оставлять свой след в истории. И эта власть принадлежала ему по праву, он наслаждался ею, не скатываясь при этом в деспотичное безумие, поскольку слишком сильно чтил императорское наследие и искренне любил свой народ.

Геллард усмехнулся. И народ отвечал ему взаимностью. Ему удалось добиться и определенного уважения от других государств, безусловно, не без помощи Тени. Конечно, те оказывали достаточное почтение и так, как Правящему и магу, но для него было важно, чтобы его самого уважали и хоть немного боялись. А это было непросто – во главе других государств стояли не менее сильные правители, и надо было грамотно поддерживать баланс сил, не выказывая ни малейшей слабости. Ситуация же с отступником и убийствами была неуместной слабостью, которую надлежало решить как можно скорее.