Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

Много лет назад выбор профессии навсегда изменил ее жизнь. В самом конце лихих девяностых, а точнее на изломе веков, в миллениум, она поняла, что путь к мечте достижим. Он идет параллельно с ее унылой строевой жизнью, надо лишь свернуть в потаенный переулок с широкого, ярко освещенного проспекта, истоптанного до блеска солдатскими сапогами.

– А как же семейная династия, дочка? Что скажет дедушка?

София Томилина мужественно стерпела укор. Для нее было намного важнее, что сказал бы покойный отец. Хватит исполнять чужую бездарную роль. Дедушка потерпит, жизнь его давно сравнима с существованием растения, которому важен своевременный полив. А мнение других… Какое ей до него дело?

Раз! – и легким движением руки с ее плеч слетают погоны старшего лейтенанта.

Два! – и она, не обращая внимания на техническое образование и протесты матери, садится за парту Высшей школы туризма рядом со вчерашними выпускниками школ.

Три! – и она уже на стажировке в одной из туристических компаний, где, не обращая внимания на надменные взгляды старожилов, терпеливо наверстывает упущенное, впитывает кожей новые знания. Спешит, понимая, что опаздывает.

И успевает.

Успевает в последний момент круто изменить свою жизнь.

Сейчас она вспоминает о том времен и кажется, что ей все приснилось. Приснилась военная форма. И освещенный утренним солнцем плацдарм. И ежедневное построение. И странные фразы – «так точно» и «разрешите доложить», омерзительно глупо звучавшие в ее исполнении.

Нелепая и плохо сыгранная роль? Жизнь понарошку? Или просто репетиция с треском провалившейся постановки?

Выбор нового пути повлек за собой незамедлительное разрушение прежнего уютного мирка, где с утра она маршировала под дудку комдива, а вечером отчитывалась собственному мужу.

Исчезла ячейка общества, в которой присутствовал некто, более десятка лет, считавшийся законной половиной. Осколки мозаики, сохранившейся в ее памяти, позволяли вспомнить день, когда она собирала его на первую и последнюю встречу с одноклассниками. Вот нелепость: знаменитая социальная сеть, созданная с целью объединять людей, обернулась разрушением их судеб.

София долго выбирала мужу новый костюм, рубашку и модный галстук, наглаживала стрелки на брюках… Чтобы через пару дней узнать непоправимое:

«Прошло десять лет после окончания школы. Я всегда любила тебя. И ждала. Милый мой, нашу встречу определила судьба. Не знаю, как ты, но я уже завтра подам на развод со своим мужем… А там будь, что будет. Нельзя противиться любви, дорогой. Ты не поможешь перевезти вещи к маме?»

Муж исчез из жизни Софии вместе с перевозкой вещей к «маме», ушел к вернувшейся из небытия первой любви, к соседке по парте. Но, к сожалению, исчез не навсегда.

Блудный сын постучался в дверь спустя несколько месяцев, поникший и смурной. Голодный и потасканный. Виновато виляющий хвостом и норовящий лизнуть руку. И был на время прощен, обласкан, согрет и накормлен. До той поры, пока мобильный телефон не завибрировал от требовательного звонка незнакомца, сочувствующим голосом сообщившего, что супруг Софии Владимировны имеет его жену во все приличные и неприличные места.

– Таков кобель ваш благоверный, Софья Владимировна. Я это говорю, потому что мне искренне жаль вас. Прощайте. – И отключился.

Единственной претензией обиженного сластолюбца, выставленного немедленно за дверь, была брошенная через порог фраза:

– Ты предала нашу семью, посвятив себя работе. Даже ребенка и того не смогла мне родить, ничтожество!

Сейчас, вспоминая об этом, София уже смеется. Ей легко. Раньше она недоумевала, как за все это время не разглядела в милом интеллигентном мальчике, переписывающем для нее в институте лекции, абсолютного слепца, душевного импотента, недоласканного в детстве строгой и требовательной мамой.

«Ничтожество»… Как знать…

Если женщина не смогла реализовать себя в семье, ей остается жить для карьеры.

Она начала работать экспертом около пяти лет назад. Путешествуя по Европе, посещая один за другим отели, открывающиеся после реконструкции, София, скрепя сердце, подводила неутешительные итоги.

Смелость очертаний, полет мечты архитекторов, запредельный юмор дизайнеров интерьеров постепенно исчерпывали себя. Отели приобретали общие черты модернизированных, перенасыщенных технологичными новинками, хай-тековских клонов. Декораторы, работающие над отделкой будущих шедевров, развлекались, словно на спор, перегружая примитивное пространство ценнейшими породами дерева, абстракциями из редких камней или гигантскими инсталляциями из кристаллов «Сваровски».

Огромные суммы, тратящиеся на реновацию, не находили должного отклика в душах постоянных гостей… Или лишь у крайне малого их числа.