Игры тестостерона и другие вопросы биологии поведения

Самое провокационное предположение теории шаманской психопатологии в том, что она касается не только пещерного медведя и людей в набедренных повязках со страниц National Geographic. Акернехт указывает на закат веры в сверхъестественное в западных обществах. «Наша культура уникальна в том, как последовательно она объявляет иррациональное вне закона». Сообщения о смерти субъективной путаницы сильно преувеличены. Немного статистики, которая, возможно, шокирует неподготовленного читателя не меньше, чем меня самого: в недавнем опросе Gallup 25 % американцев признались, что верят в привидения, 36 % верят в телепатию, 47 % – в НЛО, и 49 % – в экстрасенсорное восприятие. Большинство граждан нашей прекрасной страны утверждало, что верит в дьявола, а 49 % считают, что возможна и одержимость этим дьяволом. И учтите, что опрашивали взрослых американцев – то есть людей, которым позволено голосовать, управлять транспортными средствами и выступать в суде присяжных. Голова (по крайней мере, у меня) идет кругом.

Наша повседневная жизнь, по сравнению с традиционными обществами, может быть, не так пропитана суевериями и верой в сверхъестественное, но наше общество тем не менее сплошь пропитано иррациональной субъективностью. Некоторые версии такой иррациональности свалились нам на голову (или в голову) лишь в последнее время. Это нелепый мир кристаллов, энергетических токов и исцеляющих пирамид, эдакий мистицизм для средневековых обывателей, уже привыкших к горячей ванне. При этом некоторые из верований, в объятиях которых большинство из нас отказываются от рациональности, имеют тысячелетние родословные.

Представление о психопатологии шамана точно так же работает и для понимания истоков основных западных религий. Здесь мне нужно соблюдать осторожность, потому что многих читателей оскорбят такие рассуждения – несмотря на предупреждение в начале. Кратко говоря, слышать голоса в горящих кустах не самый типичный признак крепкого психического здоровья. Как и рассказывать, что провели ночь в борьбе с ангелом или что кто-то умерший воскрес и говорил с вами. От кого пошли эти верования? Кто первым назвал число дней, за которые был сотворен мир? Кто рассказал о существовании Эдемского сада, кто предупредил, что от змей с яблоками не стоит ждать ничего хорошего? Кто объявил, что девственницы могут рожать? Не какой-то там комитет после подробного исследования рынка. Все это возникло из метамагической субъективности мистика, чья личность, как правило, навсегда потеряна, но бред его остался в веках.

Если не принимать в расчет идею, что такие сообщения передают буквальное описание божественных событий, то, похоже, в основании мировых религий лежит богатая жила шизотипических убеждений и действий. И вознаграждается она не меньше, чем в незападных культурах. Конечно, можно перегнуть палку – наша история несет черные следы религиозных фанатиков, вдохновленных помешанными мессиями. Но это скорее континуум: переборщить – окажемся в зоне Джима Джонса[41], Дэвида Кореша[42] или Чарльза Мэнсона: всем им удалось увести за собой толпу в водоворот параноического бреда. В случаях Джонса и Кореша можно только заниматься диванной судебной психиатрией, пытаясь угадать их расстройства, но у Мэнсона, который живет и здравствует[43], диагностирована шизофрения. Тем не менее если взять метамагические мысли и действия в нужном количестве, применить их в нужное время и в нужном месте, то день вашего рождения может на долгие времена стать для людей выходным.

III. Чистота и праведность и в самом деле идут рука об руку

Получается, что можно видеть правдоподобные связи между шизотипическим поведением, метамагическим мышлением и фундаментом некоторых религиозных верований – как в западных, так и в незападных обществах. Обычно речь идет о глобальных богословских вопросах: с чего начался мир и чем закончится, что будет после смерти, сколько существует богов и какие у них друг с другом отношения. Это стальной остов в конструкции религиозной веры.

Но религия – это не только кучка установок, образующих ядро веры конкретного человека: Святая Троица, «Я есть Тот, кто Я есть» или «Нет Бога, кроме Аллаха». Религия – это не только фундамент философии и веры и не только набор нравственных принципов. В традиционных ортодоксальных воплощениях религия – это еще и собрание мелких привычек, обычаев и запретов, несметное число повседневных действий и речей. «Религия – это хлеб насущный на каждый день, а не торт для праздников», – сказал Генри Уорд Бичер[44]. Если дьявол – в деталях, то там же и Бог, и для обычного верующего религия – в ритуалах и правилах повседневной жизни. Именно здесь, как мне кажется, скрывается второе важное звено, связующее психические заболевания со свойствами религиозной веры и религиозного поведения.

Марк Танси, «Роб-Грийе моет все, что видит», 1981