Игры виновных: сезон первый

Но не один. Дождавшись, когда войдёт группа медиков, он поплёлся за ними, скрываясь за их спинами. Не доходя до окна регистратуры, присел — якобы завязать шнурок. Затем, убедившись, что медики скрылись из виду, медленно прополз под окном, держа курс на лестницу, ведущую верх. «Что ж, — подумал Саша, — если «милочка» не идёт ко мне, то я пройду под ней».

2

Паша устроился на мягком стуле около входа в операционную палату, томимый безжалостным ожиданием. Он нашёл взглядом маленький кусочек бумажки на полу и сфокусировался на нём. Не отрывая глаз, он смотрел и размышлял. Со стороны могло показаться, что он смотрит в пустоту, но это не так. Это маленький обрывок был единственным светлым предметом на тёмно-коричневом, видавшем десятки тысяч грязных подошв полу. Вот и Паша надеялся, что в этой истории тоже будет что-то светлое, белое, что будет являться их… спасением? Правильно он подобрал слово или нет, смысл понятен.

«Слишком напряжённый момент, слишком», — искал себе оправдание Паша. Но не слишком для того, чтобы бить своего друга. Бить по-настоящему, а не «по-братски». Паша потирал кулак, вспоминая, как его рука влетела в лицо Саше, и толика жалости начала играть свою роль. И вместе с тем он вспоминал лицо Румины во время происходящего в магазине. Вспоминал её, как казалось, бездыханное тело — и жалость испарялась сама по себе. «Опять эта неопределённость», — думал он. И сделал вывод, что, возможно, нужно дать Саше шанс рассказать всё.

Из транса его вывела с грохотом открывшаяся дверь, ведущая на лестничный пролёт. Из нее вывалился Саша, рассеянно смотревший по сторонам — до того момента, как его взгляд остановился на Паше. С минуту оба молчали.

— Я думал, ты струсишь и не придёшь, — равнодушно кинул Паша.

Саша оставил этот упрёк без ответа. Спокойно закрыв за собой дверь, он прошёл к скамье, стоящей напротив сиденья Паши, сел, тяжело выдохнул и расставил в стороны руки.

— Как видишь, нет.

Паша лишь ухмыльнулся, устремив взгляд на всё тот же белый клочок бумаги.

— Как она? — спросил Саша.

— Не знаю, меня туда не впустили.

— Странно, а я думал, родственников по линии её двоюродной мамы впускают без очереди. — Саша попытался изобразить саркастическую улыбку.

Паша слегка покачал головой из стороны в сторону:

— Не надо, сейчас не до шуток.

— Ты прав, извини.

Паша удивлённо поднял брови и, устремив взгляд на друга, завис в ожидании встречи с глазами Саши.

— Извини? Это всё, что ты можешь сказать, дружище? — Он чувствовал, что снова начинает закипать, но трезвая мысль о том, что из-за этого их могут выгнать из помещения, останавливала его. — Столько всего произошло, ты о стольком промолчал, и вот что вышло в итоге! Я давненько начал подозревать, что всё это не случайно, что у тебя не просто сны, что они как-то связаны с происходящим. Но каким образом, я не понимал, — до сегодняшнего дня.

— Паша! Я хотел всё рассказать вам! Клянусь тебе! — Саша спрыгнул со скамьи, но остановился, потому что подойти ближе пока не решался. — Но я боялся, боялся, что вы посчитаете меня идиотом!

— Не ори, — ровным тоном ответил Паша.

— Тем более что у вас, в особенности у тебя, были основания так полагать, — Саша сбавил тон. — Из-за той аварии.

Паша слушал. И слушал очень внимательно, не задавая вопросов. Он не задавал их, чтобы его друг сам подошёл к нужной теме и рассказал всё. И его желание перешло в действие.

Саша, преодолев свои барьеры, начал рассказ. Он говорил о всех снах во всех подробностях. Как он впервые увидел послание в видео, как догадался, что видео исчезают аккурат в тот момент, когда он их посмотрел. Рассказал про школу, про то, что он во сне чувствует боль. И самое главное — он рассказал про ребёнка. Про этот чёртов силуэт, который является главной причиной всего происходящего.

Рассказал про каждое его слово. С особой охотой Саша рассказал о том, что этот силуэт поведал ему об отце Румины, а конкретно о том, почему он так поступил. Рассказал о том, что хотел поделиться с ней этим той ночью, когда они все вместе собрались на даче. Он рассказал всё, но ему не стало легче, потому что никакого решения после этого не нашлось.

— Это безвыходная ситуация, — сказал Паша, — это игра, в которой мы пешки, и всё, что нам остаётся, — это ждать. Ждать, когда выиграют те, кто играет нами, либо те, кто играет против нас.

Саша не смог ничего ответить, потому что был того же мнения. Между ними повисла тишина. Снова.

3

Скрип двери заставил их головы повернуться в одну сторону. Дверь операционной открылась, и оттуда вышли врач и медсестра. Паша подлетел к ним и задал сразу тысячу вопросов, но доктор остановил его ладонью, поднятой вверх, добавив:

— Ей нужен покой, молодые люди.

— Мы можем хотя бы посидеть около неё в палате в тишине? — с надеждой уточнил Саша.

— Пожалуйста, нам это очень нужно, — добавил Паша.