Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

Сказка о Звере

Вы знаете, как выглядит Зверь?

Это существо, внешне напоминающее собаку. Зверь живет на земле бессчетное количество лет. При взгляде на него бросается в глаза скорпионий хвост, которым он часто себя поражает. Яд Зверя смертелен, но не действует на него самого, потому что яд — его кровь. Всякий, кто попытается убить его, непременно либо погибнет от удара скорпионьего хвоста, либо захлебнется в яде.

Но главные жертвы Зверя — не люди и не животные.

Зверь ищет Идеи.

Светлые Идеи, рожденные Любовью к Людям…

Он убивает их своим лаем. Лай Зверя глух, но слышно его на многие мили. Ядовитая слюна отравляет все, на что попадает. Раненые Идеи немедленно пожираются этой тварью…

Если Идею несет человек, Зверь либо убивает его, либо соблазняет властью и человек сам отравляет ее.

Нет никого страшнее Зверя — он убивает не только тело, но и душу.

Одна капля его яда рассеивается по всей земле.

Если вас одолевает тоска, грусть и жалость к себе — на вас попала малая частица яда слюны Зверя…

Если вас одолевает злоба, ненависть и нетерпимость — вы отравлены ядом крови Зверя…

Если вы считаете правым только себя и тех, кто с вами согласен, а остальных ненавидите и презираете — вы несли Идею.

Но Зверь отравил ее и почти убил вас.

Остерегайтесь Зверя — он везде.

И он охотится…»

Глава двенадцатая. Идти дальше?

…Прощай, друг. Мои стихи умерли вместе с тобой.

Остаток надписи на надгробном камне у озера Тай

…Так их осталось девять. В самом начале самого трудного из всех путей. Знай Орион об истинной цели похода, ушел бы он? Вряд ли. Сейчас же большинство оставшихся считали, что он прав. Но и для них долгий путь кончался у другого берега озера. И об уходе думали почти все: что и говорить, во многие души сказки и слова Джовиба посеяли семена сомнения, и теперь эти семена взошли.

Утром Милиан прочел всем сказку о Звере. С тех пор никто не сказал об уходе Ориона ни слова. В гневе был один Джуэл. Он называл Ориона предателем и говорил о возмездии Ордена. И о том, что должно ждать любого дезертира. И много о чем еще. Но в его гневных речах сквозило лишь собственное отчаянье: он завидовал свободе Ориона, зная, что его самого Абадар не отпустит никогда… и пройдет еще бессчетно лет прежде, чем он, Джуэл Хак, сумеет бросить такой вызов учителю, даже если равняться на одно только мастерство меча…

Странно, что Ирин не промолвил ни слова. Он не только не обещал беглецу смерти, но даже не упомянул, что видел, как тот бежал ночью. Фанатичный блеск в глазах Фатума не погас, но появилось в них и что-то еще. И это горькое и отчаянное «что-то еще» нравилось всем еще меньше.

Как бы то ни было, гнаться за Орионом было уже поздно. Потому отряд этим утром двинулся в Илерий, потихоньку огибая зеркальную гладь озера. По отмелям тут неспешно бродили тонконогие шелли, то и дело выуживая из воды двустворчатых моллюсков. Озерные чайки летали над водой; поднимались ввысь с блестящей рыбкой, зажатой в клюве; протяжно и жалобно кричали.